Пустыня

— Ты серьёзно? — он понемногу начал успокаиваться.

— Ну, хочешь, куратора своего покажу, он проектом заведует, мы не первые путешественники в другой мир.

— Нет, не надо, Стёпа. Не зови никого, я тебе верю, только тебе одному и верю.

Вдруг он покосился на заложника.

— А это? Тоже простят? Это ведь терроризм.

— Непреодолимые обстоятельства, не страшно. Прощения у него попросишь и всё. Забудь, новую жизнь начинаем.

Рука Шурика разжалась, сержант аккуратно отошёл в сторону и стал медленно удаляться. Шурик присел на корточки и выронил пистолет. Руки у него дрожали, а сам он, казалось, вот-вот заплачет.

— Я думал, всё. Очнулся там, рука в наручнике, а рядом они сидят. Психанул, готов был от пули умереть, лишь бы не в тюрьму. Сюда сразу, а тут они. Я бы прорвался, но не мог без тебя уйти.

Я присел рядом и обнял его за плечи.

— Всё хорошо, Саня, мы спасены, теперь будем работать на них. Думаю, золото реализовать помогут, вон, кстати, и куратор наш идёт.

К нам медленной походкой приближался Михаил Ильич.

— Приветствую вас, Александр, поздравляю с успешным разрешением конфликта, рад, что вы не успели наделать глупостей. Теперь нас ждёт плодотворная совместная работа.

Эпилог

Я стоял недалеко от прохода и говорил по телефону.

— Да, мама, всё нормально, возвращайся, все проблемы я решил. Нет, ничего не грозит. Полиция меня искала по другому поводу, уже нашла и всё решилось. Я работу нашёл. Нет, не учителем. Нет. Государственная служба. Хорошо платят. То есть, пока не платили, но думаю, что хорошо. Не могу сказать, секретно, подписку давал. Справляюсь, может, даже наградят. Мам, ну перестань, чего посмертно сразу? Всё, пока, я побежал работать, там мобильники не берут, глушилка стоит. Пока.

Сбросив, я пошел к проходу. Шурик стоял там и терпеливо дожидался меня. Остальные уже перешли на другую сторону. Мы привычно обнялись и протиснулись в окно. Вся группа была при параде. Я, Шурик и Михаил Ильич надели пиджаки с галстуками. Но, поскольку нам предстоит перемещаться по территории, где может быть опасно, захватили с собой и силовую поддержку. Огромный бородач, который предложил называть его Палач, облачился в джинсы и толстовку, мотивируя это тем, что набрал килограммы и теперь в пиджак просто не влезет. А его напарник, мелкий белобрысый пацан, которого он называл Гриня, вовсе обошёлся новой армейской «цифрой». Они были с оружием. Мне Михаил Ильич отдал мой пистолет, а Шурик нашёл свой в тайнике, там же были и патроны к нему.

В городе С-401 ещё сохранились следы нашего трёхдневного запоя, но нас интересовало не это. На рельсах стояла новая мотодрезина, без ручного привода, с мощным двигателем и полным баком горючего. А сбоку была приклеена записка.

«Мальчики, я рада, что вы живы, приезжайте в Лесной, здесь вас ждут, я представлю вас администрации анклава, будем решать вопросы сотрудничества между мирами. Целую, ваша Нэнси».

— А откуда она знает, что мы живы? — задал я идиотский вопрос.

— Если бы сдохли, то письмо бы не прочитали, — с усмешкой ответил Палач, — ясно ведь.