Одну из них дож поднял и неторопливо, с улыбкой провел ею по моей груди.
Холодный металл обжег кожу.
— Ты можешь помочь мне? — приподнял бровь повелитель и усмехнулся.
— Могу, — одними губами ответила я.
Ноющая пульсация между бедер усилилась.
— Что ж… ради исключения я тебе даже поверю, — хмыкнул он.
Но я видела, что на самом деле он ни в грош не ставит мои слова. И его согласие — скорее продолжение игры.
— Если твоя… кхм… «помощь» мне окажется существенной, я выполню одно твое желание.
— Я хочу…
Он не дал мне договорить, оборвав сразу и словом, и делом. Его рука на моей груди скользнула ниже, и таинственная золотая штуковина обхватила мой сосок, ощутимо сжав.
Я вскрикнула от неожиданногочувства, пронзившего все тело, ударившего по каждому напряженному нерву.
— Я выполню твое желание, но ты не перестанешь быть моей аурией, — отрезал дож.
И у меня уже почти не было сил ему перечить. Разве что:
— Вы выполните одно мое желание и плюс к тому — снимете с меня ошейник. И… — Ясделала паузу, потому что голос не слушался. — И я останусь вашей аурией.
Сициан прищурился.
— Согласен, — кивнул он. — Но, повторю, только если твоя «помощь» окажется существенной, аурия Александра.
Снова улыбка, и я поняла, что он мне не верит. Потому и соглашается.
Что ж… у меня все равно не было выбора.
Едва я через силу кивнула, как он поднял руку — и вторая золотая штуковина обхватила второй мой сосок.
Кажется, я вскрикнула. Зажмурилась, пытаясь вытерпеть непереносимое.