Тейноран тут же приблизился вслед за ним и, низко склонив голову, проговорил:
— Прошу простить меня, прекрасная лаурия, я недооценил опасность. Я должен быть наказан.
С его сабли до сих пор капала почти черная кровь, но одежда оказалась даже не запачканной. Он был очень быстрым… Я видела.
— Да, ты должен быть наказан, — сквозь зубы проговорил Ал, смерив шеррия ледяным взглядом.
Краем глаза я видела, как кулаки моего друга сжались.
— Нет-нет, все в порядке, — выдохнула я, невольно коснувшись одного из этих кулаков.
Ал бросил на меня короткий удивленный взгляд, и… кулак, до которого я дотронулась, расслабился.
— Возвращаемся в Хальвейль, — сказал тогда Ал и обхватил мою ладонь, чтобы помочь забраться в паланкин.
— С чего бы? — фыркнула я, окончательно приходя в себя и забирая руку.
Страх потихоньку отступал, и теперь мне хотелось продолжать прогулку.
— Я хочу на базар, Тейноран обещал показать мне кучу всяких диковинок, — улыбнулась я, потрепав за рукав все еще склоненного в три погибели шеррия. — Давай расслабься, мой храбрый воин, и полезай в паланкин, ты мне еще нужен.
— Прекрасная лаурия не злится? — чуть приподнял голову Тейноран, и его темные глаза чуть раскрылись в удивлении.
— Конечно, нет, ты ж меня спас. А сейчас еще и расскажешь, что это была за пакость. — Якоротко кивнула в сторону обезглавленного тела, которое так и осталось в окружении двух моих стражников. Похоже, они не будут продолжать с нами прогулку.
Ал нахмурился, шеррий, казалось, не знал, что делать. Но двое других золотых воинов уже расположились по обеим сторонам паланкина, а рабы подняли его в воздух.
— Хорошо, едем, — бросил Ал, и шеррий кивнул.
— Как пожелает прекрасная лаурия. Вперед! — крикнул Тейноран рабам.
И мытаки тронулись.
— Так… я не поняла, — кашлянула я в кулак, стараясь разрядить напряжение, повисшее в нашем маленьком обществе. Мужчины выглядели мрачно.
Как будто это не на меня напали, а на них! С другой стороны, драться-то не мне пришлось… Надо было сделать им скидочку.
— В общем, знаете, я там слышала что-то, — начала я, невольно краснея, — как будто меня звал кто-то…