813

22
18
20
22
24
26
28
30

– Этого мне достаточно.

– И преуспеет он только после того, как переступит через тело другого. Ты готов к такого рода дуэли, Люпен?.. Смертельной дуэли, понимаешь? Удар ножом, такой способ ты презираешь, но если ты сам получишь его, Люпен, прямо в горло?

– Ах так! В конечном счете вот что ты мне предлагаешь?

– Нет, сам я не очень люблю кровь… Взгляни на мои кулаки… я бью… и человек падает… у меня свои особые удары… Но тот, другой… Вспомни-ка… маленькая ранка на горле… Ох, Люпен, берегись его. Он страшен и неумолим… Его ничто не остановит.

Эти слова он произнес тихим голосом и с таким волнением, что Сернин вздрогнул при омерзительном воспоминании о незнакомце.

– Барон, – усмехнулся он, – можно подумать, что ты боишься своего сообщника!

– Я боюсь за других, за тех, кто встает у нас на дороге, за тебя, Люпен. Соглашайся или ты пропал. Я и сам, если надо, буду действовать. Цель слишком близка… Я почти касаюсь ее… Отступись, Люпен!

Он излучал несокрушимую энергию и отчаянную волю и был так резок, что, казалось, мог нанести удар врагу немедленно.

Сернин пожал плечами.

– Боже! До чего я проголодался, – зевая, сказал он. – Как поздно у тебя едят!

Открылась дверь.

– Господа, пожалуйте к столу, – сообщил метрдотель.

– Ах, вот добрая весть!

На пороге Альтенхайм схватил его за руку и, не обращая внимания на присутствие слуги, сказал:

– Добрый совет… соглашайся. Час решающий… И это лучше всего… клянусь тебе, лучше всего… Надо соглашаться… соглашайся…

– Черная икра! – воскликнул Сернин. – Ах, как это мило… Ты вспомнил, что принимаешь русского князя.

Они сели напротив друг друга, и борзая барона, огромный зверь с длинной серебристой шерстью, заняла место между ними.

– Представляю вам Сириуса, моего самого верного друга.

– Соотечественник, – сказал Сернин. – Я никогда не забуду того пса, которого хотел подарить мне царь, когда я имел честь спасти ему жизнь.

– А-а, вы имели честь… Наверняка террористический заговор?