– Удушение с помощью тонкого прочного предмета, – пояснила Ирочка. – Повреждение кожных покровов с обильным кровотечением. Отрезан мизинец правой руки. Все, как в предыдущих случаях. Видимых признаков изнасилования нет. Положение тела соответствует предыдущим случаям.
– Я ж говорю – наш клиент, – добавил Носов.
Из-за забора снова раздался «Полет валькирий», отчего-то неприятно царапнув по ушам. Виктор присел возле тела.
– Все, как обычно, – сказала Ирочка.
Виктор покачал головой.
– Не все.
– В смысле? – не понял Носов.
Макаров показал на руку погибшей.
– Скрипач отрезал мизинец еще живым девушкам. А этой уже после смерти.
– Ну, это нам эксперт скажет, – недоверчиво возразил Носов.
– Угу, – кивнул Макаров. – И подтвердит мои слова. Рана чистая, ни сгустков крови, ни воспаления тканей.
– Забыл отрезать, а потом вспомнил? – предположила Ирочка.
– Может быть. Имя жертвы, разумеется, неизвестно?
– Как раз известно. У нее паспорт в кармане был. Эльвира Кононова, восемьдесят первого года рождения. Замужем. Адрес имеется.
– Ого, – удивился Виктор. – А свою визитную карточку Скрипач нам на этот раз не оставил?
Что-то не нравилось Виктору в положении тела мертвой Эльвиры Кононовой. О неестественности его говорить было трудно. Наоборот, оно казалось слишком естественным. До того естественным, что выглядело искусственным. А все, что на месте преступления выглядит искусственным, должно рассматриваться в первую очередь и очень пристально.
Виктор проследил взглядом за вытянутой рукой погибшей. Но если она на что-то и указывала, то Виктор не мог понять на что. В том направлении не было ничего. Разве что на заборе висела какая-то старая афиша, которую молодняк уже разукрасил своими наскальными вензелями с бессмысленным набором букв и цифр какого-то безумного начертания.
«Полет валькирий» прозвучал в очередной раз…
– …Витя! Витя! Что с тобой? Витя!
Макаров вздрогнул и увидел перед глазами примятую траву и старые, прошлогодние еще, листья. Он чертыхнулся и сел. Тонкая пульсирующая боль, словно раскаленная проволочка, звенела в маленьком шраме на затылке, у самой границы роста волос. Что-то влажное дрожало на верхней губе. Соплю, что ли, пустил? Виктор провел рукой под носом. На ладони осталось кровавое пятно. Кажется, он на секунду потерял сознание?