Злые дети,

Сегодня утром он прилетел из командировки в Сочи, где вел какие-то важные переговоры, и тут узнал сбившую его с ног новость, впав в прострацию.

Носов бросал на Макарова беспомощные взгляды, молча умоляя подключиться к допросу, но Виктор эти мольбы игнорировал. Ему было очевидно, что они попросту теряют время. По незначительным деталям он давно понял, что особой любви в этой семье не было. И что муж лишь изображает шок и вселенскую скорбь. И точно так же понял, что к убийству жены он отношения не имеет. С другой стороны, этот лицемерный тип мог дать какие-то наводки на то, чем занималась его жена, и тем самым помочь понять, как она попала в поле зрения серийного убийцы. Но совершенно не собирался этого делать.

Почему? Никакой тайны в этом для Макарова не было. Все просто и цинично. Рассказав о неофициальной части жизни жены, Кононов тем самым откроет секрет Полишинеля о том, что его жена гуляла налево, пока он делал то же самое. Кононов занимался достаточно серьезным бизнесом, связанным с поставками сырья за рубеж. В этих кругах внебрачные связи были делом обычным, но по законам жанра демонстративно осуждались. Особенно со стороны западных партнеров. Формально семейные ценности там были в почете. Поэтому выплывшие наружу шашни Кононова и, особенно, его жены крепко ударили бы по его репутации. Как в кино про Штирлица – «в порочащих связях замечен не был», где ключевым словом является «не замечен». С этой точки зрения быть безутешным вдовцом Николаю Кононову гораздо выгоднее, чем искать убийцу. На все остальное – в том числе и на других потенциальных жертв маньяка – ему было плевать с Пизанской башни.

Участие в этой дешевой театральной постановке вызывало у Макарова чувство физического омерзения. Любому неприятно, когда его обманывают. Но когда обманывают так топорно – это еще и унизительно.

Нагулявшись по комнате, Макаров подошел к дивану, на котором сидел Кононов, и навис над ним статуей Командора. Носов перевел дух, фактически этого и не скрывая.

– Прекратите крутить кольцо, – холодным голосом распорядился Макаров.

Кононов перестал раскачиваться, а Носов уставился на Виктора, будто действительно увидал Каменного гостя.

– Простите? – переспросил безутешный вдовец.

– Я говорю – прекратите крутить на пальце обручальное кольцо, будто бы это последнее, что вам осталось от горячо любимой жены, покинувшей вас в расцвете лет.

У Носова совершенно натурально отвалилась челюсть. Кононов начал медленно багроветь.

– Вы были в Сочи неделю. Но под кольцом у вас нет белой полоски. Вы надели его только тут, в Москве. Не знаю, для жены или для нас. Но мне на это плевать. Вы бездарный актер. Поэтому заканчивайте свой спектакль. У нас нет на это времени.

– Что вы себе… – Кононов даже приподнялся с дивана. – Да я…

– Не тратьте воздух, – оборвал его Макаров. – Можете сразу писать письмо на имя руководителя Следственного комитета. Возможно, он даже его прочтет. Но к тому времени я вытащу наружу все ваше грязное белье и продемонстрирую каждое пятнышко на нем репортерам с телевидения. Мне плевать на вашу репутацию, в обоих смыслах. У меня нет желания ее обрушивать, как и нет желания ее оберегать. Но мне нужен убийца, пока он не убьет еще кого-то. И ваша тупость мешает мне это сделать.

– Я тебя в порошок сотру, – прошипел Кононов, мгновенно позабывший о роли страдающего мужа убитой жены.

– Люди покруче обещали мне кары пострашнее, – холодно усмехнулся Макаров. – Но я пока еще тут, а некоторые из них уже в местах не столь отдаленных. Вас я посадить не обещаю – кажется, не за что. Вы слишком мелки, чтобы убить надоевшую жену. Ваш уровень – снимать обручальное кольцо перед тем, как перепихнуться с секретаршей. Но когда я приду к вам в следующий раз, я предъявлю вам обвинение в препятствовании следствию.

Кононов раскрыл рот, чтобы выплюнуть очередную угрозу, но Виктор не дал ему договорить.

– Я понимаю, что ваш скромный интеллект и гипертрофированное эго не позволят вам сейчас, на месте, оценить серьезность положения и принять верное решение. Поэтому сутки на раздумья я вам дам. За эти сутки вы можете позвонить мне и превратиться из моей цели в помощника. Я даже постараюсь сделать так, чтобы ваши семейные проблемы остались в тени. Через сутки я спущу на вас псов. Потому что больше всего в жизни я ненавижу самодовольство, тупость и упрямство. Человек, обладающий всеми тремя этими качествами, становится для меня личным врагом. Всего хорошего.

С этими словами Виктор достал визитку, швырнул ее на ковер, к ногам остолбеневшего вдовца, и пошел к двери. Он с улыбкой услышал, как Носов, обалдевший не меньше хозяина квартиры, что-то с грохотом уронил, поспешая вслед за товарищем сбежать из этого неуютного дома.

– Как-то крутовато ты взнуздал, не находишь? – поинтересовался Носов на лестнице. Правда, в голосе его не было осуждения. Только любопытство и даже какой-то восторг.

Макаров пожал плечами. Положа руку на сердце, он и сам был удивлен своими действиями. Нет, он сделал то, что хотел. Но он был удивлен тем, что он это сделал. Все-таки между тем, что ты хочешь сделать, и тем, что ты можешь себе позволить, есть большая разница. А сейчас…