Злые дети,

– Он не остановится, – сказал Виктор, щелкнув предохранителем.

Ольга вскинула руку в предостерегающем жесте.

– Это не Ромча, – сказала она и три раза выстрелила брату в грудь.

Они поднялись вверх по склону. «УАЗ» оставался вполне на ходу, даже капот удалось закрыть на защелку. Крепкая машина – подумал Макаров.

Он сел за руль, Ольга молча пристроилась рядом. Макаров посмотрел ей в глаза. Это были глаза мертвого человека.

– Меня научили не давать себя убить, – безжизненным голосом сказала она. – Я не смогла нарушить это правило.

– Это был не твой брат, – сказал Макаров, выруливая на дорогу. Витя тихо всхлипывал, отходя от шока. Виктор молчал. Устал, наверное.

Они молча ехали минут пять.

– Я знаю, где Седой, – сказал Макаров.

Ольга кивнула.

– А я знаю, где Мозгоправ.

45.

– Я тебя помню, – заявил Петр Андреевич Басаргин по прозвищу Мозгоправ.

Он пригласил их на кухню и усадил там за большой обеденный стол, едва вписывающийся в скромные размеры комнаты. Жена с внуками все лето жили на даче, и он всласть холостяковал в мегаполисе. Свежий воздух его не манил, а грядки просто приводили в ужас.

– И что вы обо мне помните? – спросил Виктор.

– Давай сначала уточним цель твоего визита и что ты сам помнишь, – уклончиво ответил доктор.

Внешне он походил скорее на хирурга, какими их часто изображают, чем на психолога. Абсолютно лысая голова, кустистые брови, широкие, несколько костлявые плечи, длинные мощные руки с крупными ладонями, густо покрытые курчавыми волосами, многие из которых поседели.

– Не помню практически ничего, – пожал плечами Виктор. – А цель – хочу вспомнить.

Басаргин с сомнением на него посмотрел.

– Это очень щекотливая тема. Я должен понять, что происходит. Расскажи все, что ты знаешь.