Спустя время…
Наконец, все успокоились и расселись вокруг костра. Завтракали тем, что приготовила Элина: овсяной кашей с изюмом и орешками, оладушками — по одной на человека, и кофе. Кофе растворимым, но с корицей.
Кто сидит на чурбаке, кто-то — на бревне — скамейке, которую смастерил Могильников. Сам же патологоанатом сидел на своем маленьком рыбацком стульчике. Настолько маленьком, что, казалось, колени его вот-вот достанут до ушей. Кстати, Олег Уюкович принес второй такой же стульчик и почти насильно усадил на него Тощего рядом с собой, видимо опасаясь, что тот ещё что-нибудь учудит. Говорить ему Могильников больше ничего не стал, даже насчет испорченного маминого носочка. Понимал, что настроение группы сейчас трудно назвать позитивным, и, отчасти, из-за его взрывчатки.
Чумазый Тощий, сев на стульчик, сначала упал с него назад спиной, затем как-то неаккуратно сел обратно, как на домашний мягкий диван «плюхнулся». В результате, крепление не выдержало, и стульчик стал ещё ниже. Создалось впечатление, что Мишка уселся в яму. Могильников посмотрел на него, зарычал. Тот приподнялся, чтобы убежать, но патологоанатом успел положить свою пудовую руку ему на плечо — шевелиться Худогубкин больше не мог.
Некоторое время все завтракали молча, лишь переглядывались. Лея уткнулась носом в тарелку, осторожно брала на ложку небольшую горочку каши и забавно втягивала ее в рот. Девушке было очень грустно и стыдно. Она винила себя за то, что причинила кому-то боль. Постоянно винила. Еще и сковородку испортила — на ней осталась вмятина от физиономии Могильникова. И никакие аргументы, которые нашептывал ей внутренний голос — «не грусти, это просто нервный срыв» — ее не подбадривали. Только когда ее приобняла Элина, стало немного легче. Объятия — хорошее лекарство от грусти.
Тощий сидел с грузом вины не меньшим, чем Лея. Вчера галлюциногенными грибами группу накормил, сегодня чуть не взорвался, пытаясь приготовить завтрак.
— Наверное, Худогубкин, готовить еду — не твоя сильная сторона. То отравил группу, то чуть не взорвал, — усмехнулась Кира. От этих слов Тощий чуть не заплакал.
— Я больше не буду принимать никакого участия в жизни группы! Лучше будет всем! — эмоционально произнёс он и совсем приуныл.
— Слушай! — встрял Дарьян. — Меня вот этот черт подстрелил! — указал жестом на Могильникова. — Руководитель невесту чужую украл. А напротив тебя сидит дуэт «Ну, погоди!» — в Дарьяна прилетела шишка. В ответ он показал Кире фигу. — Да, Миша, ты во всем виноват, но чудили-то мы все! Лея вон кота украла и сковородку испортила о лицо повелителя смерти.
— Обещаю, ребята, я буду аккуратнее! Я больше не доставлю вам неприятностей! — вздохнул Тощий. Он попытался улыбнуться, но тут же вспомнил, что его рюкзак до сих пор лежит на уступе скалы. «Пока не буду никому говорить. Может, получится самому устранить неприятность, пока все собирают лагерь» — подумал Мишка.
Юля пристально и хмуро смотрела на Тощего. Даже на какое-то время забыла про свою кашу, чем не преминула «воспользоваться» ее тарелка — она наклонилась, и половина завтрака вытекла на землю. Могильников, Тощий и Роман Александрович заметили странное поведение девушки.
— С тобой все в порядке? — спросил Валенов. Однако, Юля на вопрос не отреагировала, продолжая наблюдать за Худогубкиным. Ее мысли были заняты только тем поцелуем. Девушка успокаивала себя, что Мишка, скорее всего, ничего не помнит, поэтому ничего и никому о нем не расскажет — хотя бы это хорошо!
Затем на Юлю обратила внимание Лея. Она заметила, что та смотрит на Тощего, как на потенциальную жертву. Девушка сжала свой маленький и нежный кулачок так, что послышался хруст. Элина отодвинула подальше от нее сковородку…
Но грусть на этот раз одолела злость. Лея вдруг подумала, что Миша на нее почти не смотрит, а вот другие девушки на него очень даже смотрят. «А вдруг между ним и Юлей вспыхнет искра?» — ужаснулась она от открывшейся перспективы, и разрыдалась, уткнувшись в плечо Элине.
Юля, погрузившись в свои раздумья, не заметила, как выронила из руки оладушку. Это увидела Кира и толкнула ее в бок локтем. Но, увы, не рассчитала силу — Юля вышла из транса весьма агрессивно. Слово за слово и перепалка грозила перерасти в очередную драку, но вмешался Валенов и рявкнул на нарушительниц покоя. Подействовало. Девушки замолчали. Кира продолжила завтракать, а Юля поставила тарелку на землю, сказала, что не голодная и ушла к палатке.
— Зато я голодная! — вскрикнула Кира и переложила остатки каши из Юлиной тарелки себе.
Элина посмотрела на нее с недоумением.
— А что, я голодная. К каше эта Буренка даже не притронулась, поэтому… Спасибо повару! — сказала Кира и продолжила пировать.
Как только Лея начала плакать, теперь из-за ревности, Тощий поднял голову и посмотрел на нее. Правда, в голове в этот момент он прокручивал ситуацию, из-за которой группа лишилась сковородки. Девчонка, которую он избегал, несмотря на все его выходки и хамство вступилась за него, рискуя жизнью… «Ударить Могильникова — это практически смертельно, а она, такая маленькая, беззащитная даже не подумала о возможных травмах, несовместимых с жизнью. И сейчас плачет. Из-за меня», — опустил голову Тощий. «Хоть она меня и раздражает до сих пор, я не должен так жестко к ней относиться!» — решил для себя Худогубкин. Он даже не подозревал, что уже подхватил вирус. Этот вирус всосался ему в сердце и находился в стадии развития, так сказать, в инкубационном периоде. Ведь от ненависти до любви один шаг…
Миша достал из кармана последний шоколадный батончик, хотел отдать Лее целый… Но ведь ему тоже хотелось полакомиться шоколадкой! Тогда он разделил ее на две половинки. Одну положил на край своей кружки, вторую намеривался отдать Лее. Половинка батончика утонула в кофе, а вторая… Вторую после долгих раздумий он все же протянул девушке. Как же она засияла от счастья! Взяла батончик в руку, а другой обняла Тощего.
ebooksa