— Из-за действий некоего Владимира Бегемотова, Куппоне сбежал, вроде бы в Магадан. Там сменил фамилию, стал Покровским… Дальнейшей истории его жизни не знаю. Но спустя много лет, я узнаю, что мой сын учится на геолога здесь, в нашем городе. Покровские вернулись на родину. Может, и стоило тогда побороться… Но я испугался за его жизнь. О какой справедливости можно говорить? Тогда я и ушел в патологоанатомию. В мире смерти тихо и спокойно, — Могильников говорил почти шепотом.
— Секунду… 22 года назад? В день города? Четверо бандитов? — теперь и Кира заплакала, аккуратно положила нитку с иголкой и обошла Могильникова. Встала перед ним на колени, — та девушка, что вы спасли, как она выглядела, помните?
— Да, конечно, помню… — со вздохом произнес тот.
— Вот так? — Кира достала из внутреннего кармана своей куртки маленькую фотографию мамы.
— Да, это она, — уверено ответил мужчина.
Кира зажмурила глаза, взяла Могильникова за руки и крепко сжала их.
— Олег Уюкович, вы спасли тогда мою маму! И тем самым, получается, спасли и меня, — Кира расплакалась, — мама всегда мне говорила, что добро есть в этом мире, всегда приводила в пример человека, который тогда ее спас. Вас приводила в пример, Олег Уюкович! — девушка не сдержалась и обняла его очень крепко. — А теперь я увидела, что вы поставили себя под удар зверя, сами чуть не погибли, спасая жизнь своему сыну. И, правда, добрые люди существуют. Как бы внешне человек не выглядел, важно какое у него сердце… Олег Уюкович, вы спасли мою жизнь, жизнь моей мамы, а я спасу вашу! Я помогу вам помириться с сыном!
Трогательную картину испортил Эдкевич, который появился в самый неподходящий момент, и спросил:
— А что это вы тут делаете? — Потом увидел, что у Могильникова мокрые глаза и ошалело произнес: — Олег Уюкович, вы плачете?
Патологоанатом зарычал в ответ, Эдкевич поднял руки вверх, сказал, что сдается и поспешил к котелку с кипятком. А Кира вытерла слезы, поднялась с колен и рыкнула на Эдкевича, который «греет» уши на чужом разговоре.
— Я? Чай просто наливаю, — заулыбался тот, но, выдержав короткую паузу, спросил: — Олег Уюкович, вы, правда, отец Дарьяна?
— Ты палатку собрал? — громко перебила его Кира.
— Нет. Я за кипяточком пришел, Дарьян в ступоре находится. Вот я и думаю, что, может, горячий чай его взбодрит немного. Кстати, он сигаретку у вас просил! — радостно известил он Могильникова.
— Вторая сигарета — вечером, — сурово ответил патологоанатом, даже не поворачивая к Эдкевичу головы. Кира снова зашла за спину Могильникова, чтобы зашить оставшиеся раны. Нагнулась за иголкой и шепнула ему на ухо: «Сегодня не включайте строгого отца, дайте ему уже эту сигарету. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю!»
— Ты понимаешь, что я не могу уже смотреть, как он курит? — с тоской в голосе произнес Олег Уюкович.
— Понимаю. А вы не смотрите. Вы ведь хотите ассоциироваться у сына, как строгий, заботливый и любящий отец, а не тиран, которым вы несколько лет числитесь в его сознании! Пусть пока привыкнет к мысли, что вы просто существуете! Сегодня, можно сказать, он заново родился. Нельзя этот день омрачать, поверьте! — посоветовала Кира.
— Ты что, психолог? — спросил Могильников.
— Я за восемь лет жизни в детском доме хорошую школу жизни прошла… — ответила девушка
На сцене появился Роман Александрович. Ну не мог он спокойно относиться к тому, что в его группе человек ранен, а он сам где-то палатку складывает.
— Олег Уюкович, как вы? Слышал, что Дарьян обо всем узнал. Это так? — спросил он.
ebooksa