— Я этого так не оставлю! — не успокаивалась Юля. — Сейчас сделаю один звонок и вам всем мало не покажется!
— Звони! — старик махнул рукой. — Здесь все равно связи нет. Могу голубя почтового предложить, голубей здесь много… Голубей много везде… Думаю, даже до Луны эти наглые птицы долетели… — и дед завел монолог о голубях, всемирную миграцию, про то, что на Марс для колонизации нужно сначала идейного американца заслать, а уже потом остальных астронавтов. Да и то, если тому удастся на той земле огурцы вырастить… Это могло долго продолжаться, но Элина остановила деда, сказав, что туристы даже не завтракали сегодня. Мол, им бы перекусить и выдвинуться на маршрут. Старик кивнул, нагнулся, почесал протез. «Ой, не та нога чешется!» — вскликнул он, почесал другую, живую ногу. Потом натянул штаны на мокрые, грязные валенки и пошлепал к машине, напевая: «Девятка человек на батон старика, йо-хо-хоу и бутылка самогону!». Подошел и крикнул: «Прошу на борт, черти вы беспомощные, вдавим рок в этой дыре! На обед вас ждёт горячий, свежий утка!»
Туристы приступили к загрузке, даже надувшаяся Юля усмирила свои эмоции и направилась к машине.
Старик открыл заднюю дверь, из «уазика» выскочила курица. Он попытался ее поймать, сопровождая свои действия дикими, неразборчивыми криками, но курица стремительно убежала в лес.
— Вы же сказали, у вас курицы померли все от глубокой депрессии? — заметил Дарьян.
— Марфа — последняя в своём роду. Боевая птица! — задумчиво произнес старик.
— Он курицу по имени называет, высадите меня с этой планеты, — фыркнула Юля, закрыла лицо рукой, не желая наблюдать за действиями старика.
— Не слушается. Поймать её невозможно, постоянно ищет возможность мне отомстить за то, что зажарил я на днях её сестру, — добавил старик, заглянул в машину, и начал ворчать: — Опять нагадила!
— Ребята! — не выдержала Элина. — Я предлагаю выдвинуться пешком!
Все, кроме Дарьяна и Тощего посмотрели на руководителя, ожидая от него ответа. Покровский был ко всему равнодушен. Он все так же стоял немного в стороне от других в шортах, в толстовке с капюшоном и сигаретой во рту. Тощий молчал…
— Ребята, Миша пропал! — испугалась Лея.
Все осмотрелись. Худогубкина нигде не было.
— А Эдкевич на месте? — спросила Кира. Тот помахал рукой в ответ.
Бабушка Миши Худогубкина говорила: «Внучок, ты должен уметь выживать! Курица не прыгнет к тебе в бульон, пока ты сам её не поймаешь». Вспомнив эти замечательные слова, Тощий ринулся за курицей в лес. Но птица была такой же неадекватной, как и её хозяин. Когда Мишка догнал её, та стояла на пне и клевала свои лапы. Увидела преследователя, который подзывал её почему-то «кыс-кыс-кыс», она накинулась на беднягу.
Пока старик сам с собой играл в «дурака» на пассажирском сидении старыми, облитыми кофе игральными картами, туристы стояли возле машины и думали, как уместить все рюкзаки в не очень просторном «уазике». Руководитель ходил вокруг машины и осматривал окрестности, раздумывая, где искать Худогубкина. Могильникову в какой-то момент это надоело, он бросил свой рюкзак в «буханку» и сел в кабину рядом с водителем. Кира с Дарьяном переглянулись и решили следовать за патологоанатомом — закинули свои рюкзаки в машину и залезли в салон.
— В чем проблемы, товарищи? — подошел Роман. — Рюкзаки аккуратно складываем друг на друга и набиваем машину под «завязку». Если кому из вас не достанется места — залезете сверху на баулы и будете валяться до конца пути, поспите заодно… — сразу ответил на все, даже на незаданные вопросы, Валенов. Он взял свой рюкзак, поставил его в угол, затем схватил небольшой рюкзак Леи, и ювелирно уместил его в небольшое пространство между колесом и сиденьем.
Эдкевич подкрался к Лее и легонько шепнул ей на ухо: «Привет…» По коже девушки пробежала лёгкая дрожь.
— Боже! — вскликнула она.
— Тощий! — вдруг закричал в ответ Эдкевич.
Мишка пятился из леса, прихрамывая и тихонько подвывая, был он весь в царапинах и в куриных перьях. Впереди Худогубкина гордо шла курица. У туристов сия картина вызвала массу эмоций — человек подрался с курицей… В какой-то момент Тощий представил себя героем одного из боевиков, где победителя встречают радостными криками, ведь он, хоть и «побитый» курицей, сумел помочь старику вернуть питомца в лоно, так сказать, семьи. Но у машины царило молчание. Даже старик молчал. Хотя, понятное дело, почему он молчал, ведь они с Могильниковым в «дурака» играли на желание. Но как только Мишка подошел к машине, тотчас Чайковский проскрипел: «Пошто Марфу мою обидел?»
ebooksa