Рониальд молча кивнул.
— Ты этому веришь?
На этот раз он резко замотал головой.
— Но полагаешь, что я поверю и не стану помогать?
На этот раз мальчишка молчал долго. Наташа уже подумала, что он не ответит, когда Рониальд заговорил.
— Может пострадать Верольда… на себя мне плевать, а она не заслужила…
Наташа задумалась, и тут сообразила.
— Ты узнал о чем-то про своего отца, что хуже убийства?
Рониальд застыл, потом скривился.
— Соображаешь… И что теперь будешь делать?
— То, что и планировала, Рониальд. Помнишь я рассказывала про улики и работу с ними? Понимаешь, мой отец как-то рассказывал мне, что когда он только начинал работать и был еще неопытным, только-только выпустившимся из института следователем, то больше всего боялся обвинить невиновного человека. Он говорил, что тот страх долго преследовал его. Говорил, что легко сломать жизнь, отнесясь к работе спустя рукава. И он всегда говорил — сначала улики — потом выводы. Никогда в обратном порядке. Потому я не скажу тебе виновен твой отец или нет пока все внимательно не изучу. Я не знаю, что ты там узнал, может это будет против твоего отца, а возможно спасет ему жизнь. Ты тоже не знаешь. Отец мне часто говорил, что некоторые вещи не всегда то, чем кажутся. Может это твой случай?
На этот раз Рониальд молчал дольше.
— Я расскажу, — наконец решил он. — Но только если ты пообещаешь кое-что…
— Да?
— Если я услышал правду… То это коснется и меня и Верольды. Я возьму на себя ответственность, но сестра… Попроси императора за нее. Он тебя послушает. Он должен понимать, что она не виновата, а это будет выход, если она уедет в Моригат…
Услышав о готовом на себя взять ответственность из уст двенадцатилетнего пацана, Наташа чуть не рассмеялась, но увидев смертельно бледное лицо перепуганного парня, застыла.
— Это все?
— Да. Император не откажет кавалеру высшего ордена империи и тому, кто помог предотвратить заговор… Я прошу только спасти сестру.
— Хм… Хорошо, обещаю сделать все возможное и невозможное для спасения твоей сестры, если то, что ты услышал навлечет на вашу семью гнев императора.
Рониальд кивнул.