Наташа хмыкнула.
— Потом покажешь, но я все равно остаюсь при своем мнении. На руки свои посмотри, какой слуга с такими руками? Это, во-первых. Во-вторых, такие разговоры в тавернах не ведутся. Да еще это помпезное «НАШЕ ДЕЛО». Есть тысячи способов сказать тоже самое без пафоса и так, чтобы вокруг никто ничего не понял, если уж приспичило разговаривать на такие темы там, где тебя могут услышать все, кому не лень.
— Так ты думаешь…
— Я думаю, что тебе специально дали услышать этот разговор, что б больше не лез куда не надо. Ну или пошутили, дали тебе ту тайну, которую искал.
— Но я же… Но как…
— Подожди немного. Я сейчас. — Наташа поднялась и отправилась к коню, к седлу которому была привязана ее сумка, с которой она не расставалась ни на минуту. Даже отправляясь учиться ездить верхом. В этом случае просто привязывала ее к седлу, чтобы не мешалась.
Вернулась она довольно быстро, на ходу доставая тетрадь и листая ее. Уселась на прежнее место, устроив на коленях раскрытую тетрадь.
— Вот. Дело не в том, что я считаю и не считаю. В твоем изложении та сцена действительно отдает театральщиной. Но дело даже не в этом. Я же не теряла времени во дворце, раз уж появилось дело. Тут, — Наташа ткнула пальцем в раскрытую тетрадь, — я записала все, что узнала о твоем отце. Пока было время, я поговорила со всеми, кто мог знать его. Даже с императором, — девочка перелистнула несколько страниц. — Вот его мнение, если кратко: щепетильно честен, умен, предан. В прошлый заговор без колебаний поддержал тогда еще наследника престола. И тут записи моих разговоров со многими людьми. У них разные мнения. Есть хорошие, есть плохие, но все отмечают его болезненную честность… или щепетильность… или принципиальность. Все по-разному называют.
— Ты собирала сведения о моем отце?
— Конечно. Должна же я как-то понять, что он за человек. Что от него ожидать, мог ли убить или нет. Такие разговоры очень помогают составить мнение о ком-то. Теперь ты понимаешь, почему я сразу заподозрила в этом твоем разговоре спектакль? Твой отец может быть убийцей, но изменником… Я даже не знаю, что должно случиться, чтобы он нарушил свою клятву верности императору, которому помог в прошлый раз. Я могу предположить, что император как-то оскорбил его, — Наташа подняла руку, прерывая готового разразиться гневной тирадой мальчишку, — причем так, что он бросился в заговор. Вот только со слов всех, кто хоть что-то знал о графе, выходило что последний год он не покидал границ графства. А до этого с императором последний раз встречался за три года до смерти жены. Если тогда император его как-то и оскорбил, то слишком долго он ждал для мести.
— Так значит я зря боялся? — с надеждой спросил он.
Наташа вздохнула.
— Это значит, что вероятность правдивости моих слов достаточно высока. Но возможно я что-то упускаю и не права в своих выводах. Помнишь я говорила? Пока нет всех фактов избегать выводов.
— А когда будут все факты?
— Когда я поговорю с твоим отцом, осмотрю место убийства, осмотрю кабинет твоего отца и его спальню, ты отведешь меня в ту таверну, где услышал разговор… вот тогда может быть и будут все факты. Пока же… я приму к сведению то, что ты сообщил. Вот видишь, я даже записываю сюда наш разговор. Позже я еще раз перечитаю, освежу в памяти и, возможно, замечу еще что-то, что упускаю сейчас.
— Что подтвердит невиновность отца? — какая надежда в голосе.
Наташа вздохнула.
— Все может быть.
— Отлично! А чего мы сидим? Скоро привал закончится, а мы еще даже не занимались! Давай еще немного. Забирайся на моего Красавчика и отсюда уже поедешь с поводьями. Не переживай, я проконтролирую!
М-да, как резко настроение мальчишки скакнуло. Видно, тяжело ему было нести этот груз. Если там действительно просто пошутили при виде неумелого разведчика, то получилось очень жестоко. Но пищи к размышлениям появилось много. В шутку Наташа верила слабо. Но если это не шутка, то так ли все просто с этим убийством? Если все произошло спонтанно, как настаивают оба дознаватели, то откуда взялась эта попытка перевести стрелки на заговор? Или это была не попытка? Рониальду Наташа это говорить не стала, но все же учитывала, что тот подслушанный разговор вовсе не постановка. В жизни, как говорил папа, возможны разные несуразности.
ebooksa