– У него, кстати, есть ответ на этот вопрос. Он торговый представитель медицинской фирмы, «Бриэм Instruments».
– В городе? Это он вам сказал? – Гриф поднял свои пушистые брови.
– Да.
Гриф замолчал на некоторое время. Лорен воспользовалась моментом и нарушила паузу:
– Я слышала, что не многие юристы в этом городе взялись бы за это дело. Так почему вы не отказываетесь, раз они все отказываются?
– Потому что меня не волнует, что там кто думает. Меня волнует только закон. Только Конституция. Мне важно, чтобы каждый гражданин мог получить защиту от злоупотребления властей и коррупции. Юрист, если только он настоящий юрист, не должен бояться, что кто-то там о нем что-то такое подумает. – Гриф оставил в покое свою грязную круглую резинку и посмотрел Лорен прямо в лицо. – А вам это все зачем?
– Мы… я заинтересовалась этим делом как фрилансер, хотела, может быть, написать книгу, поэтому встретилась с… Джефкотом. – Кристина чуть не назвала его Закари и подумала вдруг, что мысленно уже давно не называет его Джефкотом – только Закари. – Он сказал, что даст мне эксклюзивную информацию, если я найду ему частного адвоката.
– Так вы с ним разговаривали о его деле?
– Да.
– И что он вам сказал?
Кристина все ему рассказала – о свидании Закари с Гейл Робинбрайт и о том, что он нашел ее уже мертвой в ее доме.
Выражение лица Грифа стало серьезным.
– Ему не стоит болтать направо и налево о своем деле. Если он меня наймет – я посоветую ему не разговаривать с вами. Никогда больше.
– Вы ставите меня в затруднительное положение, – прямо призналась Кристина.
– И что? – Гриф фыркнул. – Если я беру Джефкота – я защищаю его интересы. А не ваши.
– А почему ему нельзя со мной говорить?
– Все, что он вам скажет, может быть использовано против него. Может произойти утечка. Если вы делаете записи – их могут использовать. Вас вызовут как свидетеля в суд – и у вас не будет возможности не давать показания и не раскрывать содержания ваших бесед. – Гриф ткнул в сторону Лорен. – Она тоже ходила к нему? – Значит, и ее вызовут. Правда, вас вызовут по-любому, независимо от того, возьмусь я за дело или нет. Но он не должен больше разговаривать ни с кем, кроме меня – только наши с ним разговоры не подлежат разглашению. Или кого-то, кто работает на меня. Кстати, как вы сказали, откуда вы?
– Из Коннектикута.
– А как вы узнали вообще об этом случае? Увидели по телевизору или еще что?
– Да, – ответила Кристина, потому что ей надоело врать.