Желанное дитя

– Пока нет. – Кристина мельком взглянула на нее, а потом свернула на Уорвик Стрит. – Разве тебе не любопытно?

– Если выбирать между обслуживанием в номерах и местом преступления? О нет, – хмыкнула Лорен, но уже листая страницы в своем смартфоне. Так мы почти на месте. Дом, в котором жила Робинбрайт – номер триста пять.

– Спасибо. – Кристина поехала вдоль Уорвик Стрит, которая вела вниз, в жилую часть Вест-Честера.

Хорошо сохранившиеся винтажные таунхаусы в колониальном стиле с викторианскими колоннами, у каждого дома – кирпичный фасад и обшитые цветными панелями ставни – голубого, серо-коричневого или желтого цвета. На многих входных дверях – декоративные венки, около нижней ступеньки крыльца – горшки с петуниями и фиалками. Двориков, газонов и палисадников у домов не было – они стояли прямо у дороги, как принято было строить в восемнадцатом и девятнадцатом веке, и все это напомнило Кристине старинный район Мистик в районе Марблхед.

– Здесь мило.

Кристина вытянула шею, высматривая, что там делается впереди – перед одним из домов движение почему-то замедлялось.

– Думаю, это ее дом. Триста пятый.

– О господи. Люди сбрасывают скорость, чтобы отдать ей дань уважения.

– Именно. – Кристина невольно подумала, что хотя смерть Гейл Робинбрайт и не стала поводом для общенационального траура, но для жителей Вест-Честера это была настоящая трагедия.

– Смотри, там мемориал, – Лорен показала направо, Кристина подъехала поближе и увидела красивый трехэтажный кирпичный дом с зелеными ставнями. Перед домом было много людей, а на земле лежали цветы, стояли свечи и самодельные плакаты. Машины стояли перед домом триста пять в два ряда, с включенными фарами.

– Как это грустно, – покачала головой Лорен, – мне даже думать страшно, что кто-то способен на такое ужасное зло.

– Да, мне тоже. – Кристина снова невольно задумалась, не Закари ли причинил это зло и не может ли это желание причинить зло передаваться по наследству. Она ехала очень медленно вдоль припаркованных в два ряда машин и разглядывала плакаты. «Мы будем скучать по тебе, Гейл» – было написано на одном из плакатов от руки, а на другом была фотография симпатичной молодой женщины, наверное Гейл, но Кристине не удалось разглядеть снимок как следует из своего окна машины.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – спросила Лорен, оглядываясь через плечо. – Мне все это напоминает о Сабрине, помнишь?

– Да, – ответила Кристина, сердце у нее сжалось. Сабрина Брайфогл была одной из лучших учительниц в четвертом классе – она умерла в прошлом году от рака груди. Это потрясло всех в школе до глубины души, некоторым учащимся даже пришлось обращаться к помощи психолога. Деревце памяти Сабрины росло теперь на футбольном поле, а похороны были очень тяжелыми и эмоциональными.

– Ненавижу рак.

– Я тоже ненавижу рак.

– Но убийство ненавижу еще сильнее.

– И я тоже. Я вообще ненавижу все, от чего умирают. – Кристина вспомнила об отце. Она свернула за угол, ища глазами свободное место, чтобы припарковаться, хотя и не совсем была уверена, что хочет его найти. – Может быть, нам стоит отсюда уехать. Не хочу тебя расстраивать.

– Нет, все в порядке, – сказала Лорен уверенно. – Раз уж мы здесь – вон там, в конце того дома, я вижу местечко, где можно поставить машину. Паркуйся, все в порядке.

– Ладно, спасибо. Не знаю, что я вообще ожидаю найти, мне просто любопытно.