Желанное дитя

Ключ от квартиры Линды Кент, лежащий у нее в кармане, как будто жег ее бедро.

Глава 36

Поднимаясь по лестнице Линды Кент, Кристина сделала несколько фотографий на телефон, а потом остановилась перед дверью квартиры там, где покойная хозяйка всегда курила. Здесь у стены справа от двери стоял серый складной стульчик с тканевой «сидушкой», а слева – металлический стол, на котором валялась целая куча газет, кроссвордов, несколько красных шариковых ручек и стояла переполненная пепельница. Верхняя газета была от воскресенья, кроссворд в ней был разгадан наполовину. Кристина сфотографировала это место, затем повернулась налево и сделала еще несколько фото – и убедилась, что у Линды с этого места действительно открывался великолепный обзор не только на лестницу и заднюю дверь Гейл, но и на ее кухню, окно которой было ровно напротив, хотя сейчас в кухне было темно.

Кристина сунула телефон обратно в сумку, достала ключ, открыла первую дверь и незапертую вторую – и на пороге заколебалась, ведь она нарушала неприкосновенность жилища Линды Кент. Собственно говоря, Кристина и сама не знала, что ожидает найти внутри, но не могла упустить шанс, раз он уж ей представился, увидеть все своими глазами. Поэтому она быстро вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.

Входная дверь вела сразу в маленькую квадратную кухоньку, которая оказалась неожиданно чистой. Белые деревянные шкафчики висели по всем стенам и выглядели так, как будто их регулярно чистили и мыли, потому что ни на них, ни на желтых пластиковых рабочих поверхностях не было ни следа грязи или пыли, ни крошек – ничего, стерильно чисто. Если здесь и был где-то алкоголь – то не на виду. На полочке рядом с дверью лежала пачка «Вирджинии Слимс» и голубая зажигалка. Духовка, кофеварка и маленький телевизор располагались рядом с холодильником, раковина тоже была девственно чиста и пуста. Круглый деревянный стол в центре кухни тоже был совершенно чист, на нем стояла только подставка для салфеток и солонка.

Кристина проглотила комок в горле – ей было неловко за свое вторжение, но останавливаться она не собиралась. Достав телефон, она сделала еще фотографии, потом вышла из кухни и направилась в глубь квартиры. Слева находилась ванная, справа – спальня, а между ними – еще одна спальня, которую Линда использовала как гостиную.

Фотографируя, Кристина обошла квартиру, но не заметила ничего, что могло бы ей помочь. Мебель была недорогая и простая, никаких книг или журналов Кристина не видела, если не считать сборники кроссвордов и судоку на кофейном столике. Кристина все больше склонялась к мнению, что находится в жилище крайне одинокого человека, у которого не было практически никаких интересов в жизни.

Дойдя до спальни, Кристина остановилась на пороге, не желая вторгаться в личную жизнь Линды слишком грубо без особой на то необходимости. Она сделала фотографию спальни, которая была так же стерильно чиста, как и все остальные комнаты в доме, с аккуратно застеленной постелью, рядом с которой стоял деревянный стул с выглаженным и идеально сложенным бельем. Пара розовых шлепанцев стояла перед кроватью – там, где их, по всей видимости, сняли. Кристина вышла из спальни и пошла в кухню, какая-то мысль не давала ей покоя. Если Кент действительно выкуривала свою последнюю за день сигарету в полночь, а полиция установила, что умерла она тоже примерно в это время – то логично было предположить, что миссис Кент упала в тот момент, когда курила или сразу после этого.

И тут Кристина поняла, что не дает ей покоя.

Шлепанцы Кент стояли около кровати, как будто она их сняла. Но почему она сняла их, если собиралась идти курить? Пол на лестнице деревянный, большинство людей вряд ли стали бы ходить по нему босиком, опасаясь заноз, – а значит, у Кент не было причин не надевать шлепанцы. А Доминик сказал, что она была босая, когда он нашел ее внизу лестницы.

Кристина попыталась взглянуть на это с другой стороны: вообще-то, Кент вполне могла выйти на лестницу и босиком, это вязалось со сложившимся в голове Кристины образом. Судя по всему, она не особо соблюдала условности: руки Линды были сплошь покрыты татуировками, она любила «Рамоунз»[9] – так что тот факт, что она выскочила на лестницу босиком, мог и ничего не значить.

Кристина вошла в кухню, прошла ко входной двери и собиралась уже было покинуть квартиру, как вдруг взгляд ее упал на пачку сигарет и зажигалку, лежащие на полочке у двери. Несколько секунд она размышляла, пытаясь представить себе, как и что происходило в ту ночь. Предположительно, Кент упала с лестницы в тот момент, когда курила свою последнюю на ночь сигарету. Но если так – то почему ее зажигалка лежит здесь, прямо на пачке ее сигарет?

Это не на шутку заинтересовало Кристину. Правила, установленные хозяином, строго запрещают курение в квартире. Поэтому Кент и выходила курить на лестницу. Но ведь люди, которые курят снаружи, не оставляют зажигалку внутри, не так ли? Кристина не курила, но ее свекровь курила – и она не курила в доме. Свекровь хранила сигареты и зажигалку около дверей, и ее курительный ритуал повторялся раз от разу и был всегда один и тот же: свекровь вытягивала сигарету из пачки, а потом выходила, унося с собой зажигалку. Прикуривала она уже снаружи, курила, возвращалась домой – и клала зажигалку на сигаретную пачку сверху.

Кристина моргнула, не сводя глаз с пачки сигарет и зажигалки. Она все сильнее убеждалась, что смерть Линды Кент не была несчастным случаем. Но на всякий случай она попробовала рассмотреть и альтернативные варианты. Если Кент никто не убивал, пока она курила – значит, у нее были другие веские основания выскочить за дверь босиком. Кристина напряженно размышляла. Кент уже легла в постель – или почти легла, она уже сняла шлепанцы, но еще не переоделась. Может быть, ее потревожил стук в дверь и она пошла спросить, кто там – и тогда это должен был быть серийный убийца, который пришел заставить ее замолчать о том, что она видела его на лестнице Робинбрайт? А вдруг он ворвался в квартиру, как только она открыла дверь, выволок ее наружу и молча свернул ей шею?

Кристина понимала, что такой сценарий очень даже возможен и реален, а кроме того – это было ответом на вопрос, который ее мучил все это время: почему никто из соседей ничего не слышал? Конечно, некоторые из них употребляли снотворное – но ведь не все же? Кто-то должен был слышать хоть что-нибудь, когда Кент поскользнулась и падала с лестницы: крик о помощи, ругательство, проклятия, ну или хотя бы жуткий звук падающего тела, катящегося вниз и ударяющегося о деревянные ступени.

Кристина вдруг начала понимать: никто ничего этого не слышал потому, что ничего этого не было! Убийца, видимо, убил Кент в ее же собственной кухне, потом быстро снес ее вниз по лестнице и положил там, внизу, а сам скрылся в темном проходе между домами, никто его и не видел.

У Кристины волосы на затылке встали дыбом. Она понимала, что этот альтернативный сценарий очень даже вероятен и главное – нисколько не противоречит тому, что она узнала сегодня от соседей.

Она бросила еще один внимательный взгляд на кухню, а потом двинулась к выходу.

Глава 37

Кристина набрала номер Грифа по пути к машине, сердце у нее колотилось как бешеное – так ее разволновало то, что она увидела в квартире Кент. Теперь она была более чем уверена в своих подозрениях и не могла ждать – ей надо было срочно все обсудить с Гриффитом. Но в телефоне раздавались все новые и новые гудки, а потом он отключился. Ни автоответчика, ни голосовой почты – ничего. Значит, ей нужно ехать в офис, чтобы поговорить с ним.