Григорий зачерпнул ложечкой черную икру, сделал большой глоток виски. Занюхав икрой он отправил ложку в рот и, смачно жуя, воткнул ложку в икорную горку.
— Да, мы хотели, чтобы ты добровольно вошел в наш проект, кстати, по поводу книг, это Зима придумал назвать его Шарлоттой Корде. Ты читал эту книгу? Не помню автора, про Шакала и покушение на Де Голля?
— Мои знания о литературных убийствах первых лиц ограничены Гамлетом и Ричардом Третьим.
— Я думал у тебя кругозор шире, ну да ладно. Итак, все это ты должен был узнать постепенно и так же постепенно эти идеи должны были найти в тебе отклик. Но, как я уже сказал, случилось так, как случилось. Вот тебе вводные: наша группа состоит, если не считать Ирину, из семи человек. Мы обладаем реальной властью, и административной, и духовной. Мы располагаем реальным силовым крылом в виде всего Кубанского казачьего войска. У нас есть инструменты, с помощью которых мы можем выполнить задуманное. Ты в этом сценарии убиваешь президента. На предстоящем футбольном чемпионате он обязательно будет присутствовать. И ты, как «главный по кухне» будешь с ним на стадионе встречаться. Проанализировав поведение нашего президента, мы со стопроцентной гарантией можем быть уверены, что он пожмет тебе руку. Ну а рука твоя в этот момент будет смазана хитрым кремом, попадания на кожу которого даже в небольшом количестве будет достаточно для сердечного приступа с гарантированным летальным исходом в течении двадцати четырех часов.
Я невольно посмотрел на свои руки.
— Не переживай, к тому времени, как все это произойдет, у тебя будет уже иммунитет к этому яду. Как у ежика или у мангуста к змеиному. Кстати, знаешь, чем отличается ежик от мангуста? Еж — тупое агрессивное существо, нападает на змею вне зависимости, угрожает она ему или нет, голоден он или нет. Потому и гибнут ежи, потому что нападают на заведомо более сильную гадюку. А вот мангуст он умный. Он, во-первых, и нападает только в целях самообороны, так еще и трезво оценивает, справится он со змеюкой или нет. Так вот ты у нас, Максим, мангуст. Тебя и яд не возьмет, и никакое разбирательство к тебе не приведет, и цель тебе по зубам. А то, что мы тебе выбора не оставляем, так тут, селя ви. На самом деле и твой химический ошейник, и вариант с твоей причастностью к террористам, это все были «планы Б». Мы искренне рассчитывали привлечь тебя на добровольных началах. Но время. Нам не оставили времени на долгие политесы. Ну и главное. Мы, революционный комитет и будущее правительство Кубани, разумеется не рассматриваем тебя просто как тупого исполнителя. Мы предлагаем тебе место в правительстве будущей страны. Станешь, например, министром торговли. Или министром экономического развития. А нет, так мы тебя и отпустим, переезжай в Москву. Свои кубанские рестораны ты конечно потеряешь, у нас бизнесом смогут заниматься только резиденты, ну да тебе это как дробинка слону. Тем более и компенсацию мы тебе выплатим не в пример того, что мы чуркам всяким, кого с Кубани повыгоняем, заплатим. Но я и правда, искренне надеюсь, что ты останешься, и мы вместе поднимем первую в мире казачью страну, Кубань. Это же Толстой сказал, что граница породила казачество, а казаки создали Россию. Так что, мы ее породили, мы ее и похороним. И первым шагом будет Кубань. Хватит, потрудились казачки на Москву, на царя-батюшку. Пора и о себе, о своих матерях и сестрах подумать. Хватит нам кормить пиявок и трутней, присосавшихся к югу.
Мне показалось, или на последних словах Титов готов был прослезиться? Он не играет. Он искренен. Теперь я вижу, что этот человек может повести за собой людей. Он истово, до фанатизма, верит в то, что делает благо для Кубани. И его вера заразительна. Очень, очень харизматичный человек. Главная проблема, с которой я столкнусь, будет в том, что на таких лидеров люди работают не за деньги или какие-то блага, а за совесть, за идею, за веру в него. Таких лидеров не предают, им слепо подчиняются и верят им безоговорочно.
— Ты Гриш, раз Толстова вспомнил, то уж и его единственное стихотворение припомни, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги»… — Сказал я и тут же уловил настороженный взгляд Титова, нда, прокололся, не может раздавленный человек цитатами говорить, нужно откатываться, стоит чуть истерики в голос добавить, на фальцет и слезы переходить не стоит, увидит фальшь, а вот чуть истерики будет самое то. — Это бред какой-то, почему я, почему вы меня выбрали? Я вообще к политике отношения не имею, мне плевать на политику, зачем вы меня выбрали? Есть же другие, почему я?? А может я вам переведу десять миллионов? Мало десять? Пятьдесят! Пятьдесят — это очень много. Я найду способ незаметно их вам отдать. И мы друг о друге никогда не вспомним больше.
Не забывать мечущийся взгляд, почесывание затылка, чуть тремора в ногу. Судя по снисходительной улыбке на лице Григория, он верил. Ну и правильно. Я всегда знал, что люди видят не то, что есть на самом деле, а то, что хотят. Или на что они в данный момент настроены. Поставьте в комедию саундтрек из фильма ужасов, и зритель будет вздрагивать там, где мог бы улыбаться. Так же и с Титовым. Его харизматичность имеет и обратную сторону. Он не может допустить, что его слова кто-то критически разбирает и анализирует. Он играет полутонами, тембром, взглядом. Его слушают и, как бандерлоги перед удавом Каа, цепенеют и пропитываются его идеями, настроениями, мыслями. Я давно заметил, что у харизматичных людей очень часто есть сильный недостаток мудрости и логики. Это вполне объяснимо. Там, где стандартному оратору нужно приводить аргументы, доказывать свою точку зрения, харизматичному лидеру достаточно озвучить идею, и желающих ее оспорить просто не найдется. В такой ситуации мозг атрофируется. Я никогда, никогда не беру в старшие менеджеры харизматичных сотрудников. Их место — руководить командой исполнителей, транслировать линейным сотрудникам решения руководства, не более того. И сам я никогда под влияние харизмы не попадаю. Слишком уж я склонен к критичности и анализу любого преподносимого мне материала. Так что, дружище Григорий, со мной такие доморощенные Фюреры как ты попадают впросак.
— Ну те, ну те Максим Александрович, эк тебя разобрало. — Тем временем Титов продолжал свой спич. — Ты пойми, дорогой, выбора у тебя нет. Никуда ты от нас не денешься, тебе таблеточки для жизни нужны. А таблеточки есть только у нас. Кстати, предвидя возможное такое твое поведение предупрежу: коли ты вспрыгнешь и мне или нашему медицинскому гению Виктору Ивановичу горло перегрызешь — так это ничего не изменит. И яд для президента, и крема, что тебе иммунитет выработают, все уже готово. И коли так станется, что я или Виктор Иванович до акции не доживем — ты просто окажешься один на один с нашей, откровенно тебе скажу, не самой интеллигентной командой. Вот еще и поэтому должен ты меня и доктора как зеницу ока беречь.
Титов замолчал, но не дождавшись от меня комментариев вновь заговорил.
— А еще некая молодая, но очень талантливая журналистка, кстати, она реально когда-то у тебя интервью брала, так вот, она сейчас копает твое прошлое и настоящее. Ну вот взбрело ей в голову большую книгу о тебе написать, вот она, ни с кем не посоветовавшись, и начала материалы собирать. А начав собирать во здравие, она докопалась до упокоя. Ее жених, тоже журналист, обрабатывал дома материалы для подготовки статьи о террористах. И вот дома та она, наша талантливая журналисточка, случайно, на одном из фото увидела тебя, Максим, беседующего с плохими людьми. Отсюда и понеслось. Как тебе такой сценарий, прям хоть фильм про это снимай! Если журналистка придет в органы с такой историей, и с материалами, которые ты уже частично, заметь, частично видел, поверят ей следователи? Ой вижу, что знаешь ты, что и поверят, и разбираться та особо не станут. Нашему государству же только дай повод бизнесмена скушать и его лабазы да хоромы в гос казну прибрать. Ну не в гос конечно, но друзьям, тем, кто с властью дружен, государство с превеликим удовольствием все тобою нажитое, по решению суда разумеется, передаст. Так что, Максим Александрович, выбора у тебя нет. А раз нет выбора, то и делать его, этот выбор тебе не нужно. Ты просто сделай то, что ты вынужден сделать. А потом поймешь, что это для тебя и есть самый что ни на есть правильный и верный выбор. Ты иди, иди милый к себе, отдохни, подумай. Ты над перспективами подумай. Куда там твоей коммерции. Ты в правительстве Кубани такие деньжищи заработаешь, что тебе с твоими харчевнями и не снились. И вообще, по моим сугубо личным ощущениям, деньги для тебя уже пройденный вариант. По моим представлениям, ты уже перешел эту стадию развития личности, когда индивиду деньги важны и интересны. Тебе уже, как мне кажется, власть нужна. И не просто власть, а возможность сделать что-то для людей. Что-то хорошее, полезное. След после себя оставить. Ты только представь себе, как ты сможешь влиять на жизнь миллионов людей. Подумай над перспективами. Сколько ты для них полезного сможешь сделать? Сейчас ты что, максимум можешь в школы обеды по себестоимости поставлять, так? А войдя в наше народное правительство ты сможешь все образование с ног на голову перевернуть, сделать так, что к нам из Лондона учиться будут королевские дети приезжать. Ты пойди, пойди милай, отдохни, подумай.
Все это время я сидел сгорбленный, с поникшей головой, рассматривал свои руки. Титов встал, сделал пару шагов к моему креслу, положил руки мне на плечи и даже сделал нечто вроде массажа трапеции. Эдак он меня еще и по голове погладит, чтобы бедного мальчика успокоить.
— Ты иди, иди, подумай. Над перспективами подумай.
Я встал и сделал шаг в сторону двери. Я намеренно пошел в сторону ванной комнаты, но Григорий покровительственно приобнял меня за плечи и направил в нужную сторону.
Дверь открылась и в кабинет зашла симпатичная белокурая горничная лет двадцати пяти. Причем длина юбки у нее была не в пример короче, чем у ее коллег, накрывавших стол. Я чуть не засмеялся. Серьезно? Он второй раз попробует сдружить меня со своими горничными? Ну никакого изящества в работе. Хотя может это и хорошо. Если бы у Титова, к его организаторским способностям, еще и фантазия была, он был бы в разы опаснее.
— Катенька, проводи нашего гостя в комнату.
Катенька сделала книксен и мило улыбнувшись протянула мне руку:
— Пойдемте Максим, я вас провожу.
Как будто не вполне осознавая себя, я подал девушке руку и пошел вслед за ней.