Тайный агент Господа

Паола расстроилась до слез. Когда живая легенда разносит тебя в пух и прах — это очень горько. Тем более что в его дребезжащем голосе не звучит ни капли теплоты.

— Вы не рассуждаете, хотя умны. Ваша задача — добраться до самой сути. А для этого вы должны фантазировать. Фантазируйте, Диканти! Не держитесь за букву учебника! Импровизируйте! И посмотрите, что получится. И будьте дипломатичнее. Вот ваши итоговые результаты. Посмотрите, когда выйдете из кабинета.

Паола трясущимися руками взяла у Вебера конверт и направилась к двери, радуясь возможности сбежать из аудитории.

— Еще одно, Диканти. Каков подлинный мотив серийного убийцы?

— Жажда убивать, с которой он не может справиться.

Старый криминолог с досадой покачал головой:

— Тепло, но еще не горячо. Вы опять повторяете учебник, мисс! Скажите, вам понятно, что такое страстное желание убивать?

— Нет, сэр.

— Иногда следует пренебречь трактатами по психиатрии. Истинный мотив — это тело. Вы узнаете артиста по манере исполнения. Проанализируйте дело рук убийцы, и вы узнаете, кто он. Пусть эта мысль первой приходит вам в голову, когда вы ступаете на место преступления.

Диканти бегом бросилась к себе и там закрылась в ванной. Кое-как успокоившись, она открыла конверт. Далеко не сразу она осознала, что видит.

Максимальные баллы по всем предметам — и ценный урок: видимость обманчива.

Дом Святой Марфы

Пьяцца Санта-Марта, 1

Четверг, 7 апреля 2005 г., 17.10

Не прошло и часа, как убийца скрылся из номера. Паола все еще ощущала его присутствие здесь — подобно тому как человек в закрытом помещении улавливает едкий запах невидимого газа. На словах Паола демонстрировала вполне рационалистический подход к серийным убийствам и маньякам. Это нетрудно. Особенно если выдавать заключения, сидя (в большинстве случаев) в удобном кабинете, где на полу постелен палас.

Однако все выглядит совсем иначе, когда нужно войти в комнату, не ступив при этом в лужу крови. Причем не из необходимости не наследить на месте происшествия. Туфли! Кровь безнадежно бы их испортила. Она оставляет пятна.

И в душе тоже.

Почти три года директор Бои не выезжал лично на место происшествия. Паола догадывалась, что он основательно поступился принципами, чтобы набрать побольше очков в глазах администрации Ватикана. Еще бы, ведь он не мог рассчитывать на получение политических дивидендов от своего итальянского начальства: проклятое следствие было засекречено.

Бои вошел первым, Паола за ним. Остальные бестолково топтались в коридоре, ощущая некоторую неловкость. Краем уха Диканти уловила, что Данте и Фаулер обменялись парой слов (причем она могла бы поклясться, что некоторые из выражений были далеко не парламентскими), но постаралась сосредоточиться на том, что происходило в гостиничном номере, а не за его пределами.

Она задержалась в дверях, дав Бои возможность без помех выполнить положенные в таких случаях следственные действия. Сначала криминалистическая фотосъемка: фотографии из углов комнаты, труп в полный рост, еще по одной во всех возможных ракурсах, и крупным планом снимки всех элементов, которые следователь сочтет существенными. Вспышка сверкала более шестидесяти раз, озаряя место происшествия потусторонним белесым светом. Перебранка за спиной и слепящий мигающий свет действовали на Паолу угнетающе.

Она глубоко вздохнула, пытаясь абстрагироваться от запаха крови и железистого привкуса во рту. Закрыв глаза, она мысленно начала считать от ста до нуля — неторопливо, стараясь соотносить сердечный ритм и счет по нисходящей. Если на ста ее пульс бешено галопировал, то на пятидесяти он превратился в мелкую рысь, а к нулю перешел на размеренный строевой шаг.