Криминолог нажала на кнопку, приводившую в действие механизм, приближающий картонные мишени с нарисованным черной краской силуэтом человека. Мишень подплывала к ним медленно и довольно долго, поскольку Фаулер установил цель на максимально далеком расстоянии. Увидев, что почти все пули легли в центр круга, Паола не удивилась. Скорее, для нее явилось неожиданностью, что одной дырки не хватало. Она была разочарована, что он не всадил все заряды в яблочко, как персонажи боевиков.
«Но он ведь не герой боевика. Он человек из плоти и крови. Умный, образованный. И превосходный стрелок. Пожалуй, этот промах добавляет ему человечности».
Фаулер проследил за направлением ее взгляда и засмеялся. Собственный промах его позабавил.
— Я несколько утратил сноровку, но мне по-прежнему очень нравится стрелять. Потрясающий вид спорта.
— Лишь тогда, когда это только спорт.
— Все еще не доверяете мне, да, dottora?
Паола не ответила. Ей было приятно видеть его так, без пасторского воротничка, в рубашке с засученными рукавами и черных брюках. Но фотографии из Эль-Агуакате, которыми потрясал Данте, постоянно всплывали у нее в голове, словно пьяные вишни в чане.
— Нет, отче. Не до конца. Но я очень хочу вам верить. Вас это устраивает?
— Должно устроить.
— Где вы достали пистолет? Оружейная закрыта в это время суток.
— А, мне одолжил директор Бои. Это его пистолет. Он сказал, что уже давно им не пользовался.
— К сожалению, это правда. Знали бы вы его три года назад! Он был отличным профессионалом, великим ученым. Он им и остался, но прежде в его глазах горел азарт, жажда познания, теперь огонь угас, сменившись чиновничьей скукой.
— В вашем голосе я слышу горечь или ностальгию, dottora?
— И то и другое, всего понемногу.
— Трудно было его забыть?
Паола изобразила удивление:
— О чем вы?
— Будет вам, не обижайтесь. Я видел, как он возводит стену отчуждения между собой и вами. Бои умело соблюдает дистанцию.
— Увы, ему это действительно хорошо удается.
На мгновение она запнулась. И снова ощутила волнующую пустоту в желудке — чувство, возникавшее время от времени, когда она смотрела на Фаулера. Как на русских горках. Может, признаться ему, подумала она с грустью и вялой иронией. Он все-таки священник и привык сталкиваться с самыми низменными проявлениями человеческой натуры. Как, впрочем, и она сама.
ebooksa