— Я его старый знакомый.
— Епископ Ханер отдыхает. Сегодня воскресенье, и палаццо закрыто. Всего доброго. — Священник досадливо замахал рукой, словно отгоняя надоедливых мошек.
— Ради Бога, святой отец, епископ что, в больнице или на кладбище?
Священник оторопело уставился на Фаулера:
— О чем вы?
— Епископ Ханер говорил мне, что не успокоится до тех пор, пока не заставит меня заплатить за многочисленные прегрешения, так что он, верно, болен или умер. Иного объяснения я не нахожу.
Выражение лица священника слегка изменилось, равнодушие улетучилось, и вместо враждебности во взгляде теперь сквозило возмущение.
— Похоже, вы действительно хорошо знаете епископа Ханера. Подождите пока там, — сказал он, вновь закрывая у них перед носом дверь.
— Как вы догадались, что епископ будет на месте? — поинтересовалась Паола.
— Епископ в жизни не отдыхал по воскресеньям, dottora. Я бы удивился, если бы ему вздумалось сделать это как раз сегодня.
— Ваш друг?
Фаулер поперхнулся.
— Ну, на самом деле это человек, который ненавидит меня больше всех на свете. Гонтас Ханер — уполномоченный по надзору за деятельностью курии. Старый немецкий иезуит задался целью положить конец бесчинствам Священного Альянса во внешней политике. Церковная версия министерства внутренних дел. Именно он возбудил дело против меня. Он возненавидел меня за то, что я ни словом не обмолвился о заданиях, которые мне поручали.
— И как он воспринял то, что вас оправдали?
— Тускло. Он сказал, что сам лично предал меня анафеме, и рано или поздно ее засвидетельствует Папа.
— Что означает анафема?
— Указ об официальном отлучении. Ханер знает, чего я боюсь больше всего: что церковь, за которую я сражался, закроет мне путь на небеса после смерти.
Паола встревоженно взглянула на него:
— Отче, можно узнать, что мы здесь делаем?
— Я пришел исповедаться.
ebooksa