— Они не учитываются, Анджело. Мы это уже обсуждали, — нетерпеливо вмешался Бои.
Паола заговорила медленно и спокойно:
— Послушай, Анджело, никто не пытается подвергнуть сомнению твои умения. Мы хотим лишь знать, в какой степени мы можем полагаться на сконструированную модель.
— Что ж… примерно на семьдесят пять — восемьдесят пять процентов. Не больше.
Фаулер внимательно вглядывался в изображения мониторов. Лица были мало похожи. Совсем не похожи. У второй модели нос явно шире, более массивные скулы. Может, объект просто сильно загримирован?
— Анджело, пожалуйста, разверни оба изображения анфас, а потом измерь ширину скул. Так. Вот оно. Этого я и боялся!
Четыре пары глаз выжидательно уставились на него.
— Что еще? Говорите же, ради Бога, отче!
— Это модель лица не Виктора Кароского. Такое преображение, а речь идет о метрических показателях, неосуществимо с помощью любительского грима. Профессионал из Голливуда мог бы добиться подобного эффекта, использовав накладки из латекса. Но тогда вблизи камуфляж бросался бы в глаза. Обманщика раскусили бы сразу.
— И…
— Есть только одно объяснение. Кароский побывал на операционном столе. Ему сделали полную реконструкцию лица. Мы охотимся за призраком…
Институт Сент-Мэтью
Сильвер-Спринг, Мэриленд
Д-р Фаулер: Приветствую, отец Кароский. Вы позволите?
№ 3643: Заходите, отец Фаулер.
Д-р Фаулер: Вам понравилась книга, которую я вам дал?
№ 3643: О, конечно. «Исповедь» Блаженного Августина. Я ее уже прочитал. Поразительно, как охотно человек верит в счастливый конец, и сколь неисчерпаемы запасы его оптимизма.
Д-р Фаулер: Я вас не понимаю, отец Кароский.
№ 3643: Вы-то как раз единственный здесь, кто способен меня понять, отец Фаулер. Единственный, кто не называет меня по имени, опускаясь до пошлой фамильярности, совершенно излишней, оскорбляющей достоинство обоих собеседников.
Д-р Фаулер: Вы об отце Конрое?