— Наконец, мне остается лишь узнать, почему вы так быстро вернулись?
— Я обратился по телефону к начальству с жалобой, но мне не оставили выбора. И приказали личные счеты пустить побоку.
Последние слова Паолу насторожили. Фаулер отрицал, что Данте затаил на него зло. Однако оброненное суперинтендантом замечание свидетельствовало об обратном. Однажды у Диканти уже возникала мысль, что они давно знакомы. Правда, дальнейшее их поведение как будто бы опровергло подобные подозрения. Но сейчас…
— Вы были прежде знакомы с отцом Энтони Фаулером? — спросила она в лоб.
— Нет, ispettora, — последовал твердый и уверенный ответ.
— Его досье появилось в мгновение ока!..
— Мы привыкли работать оперативно в Corpo di Vigilanza.
Паола решила поставить точку на этом и деловым шагом направилась к выходу.
— Еще одно, ispettora, — остановил ее Данте. Она обернулась. — Если вы снова почувствуете потребность поставить меня на место, я предпочитаю пощечины. Официозный тон плохо на меня действует.
Она приподняла-уголки губ. Последнее высказывание Данте ее чрезвычайно обрадовало.
Паола настояла, чтобы Данте показал им гостиницу, где были размещены кардиналы. И вот они у цели — на пороге Дома Святой Марфы. Он располагался к западу от базилики Святого Петра, в черте городских стен Ватикана.
Архитектурное решение здания отличалось строгостью и элегантностью линий. Никаких лепных карнизов, декоративных элементов или скульптур. В сравнении с окружавшими его шедеврами зодчества Дом бросался в глаза не более чем мяч для гольфа в ведерке со льдом. Заблудившийся турист (доступ в этот район Ватикана был для них официально закрыт) и не взглянул бы во второй раз на скромное сооружение.
Однако, когда поступило распоряжение пропустить полицейских и швейцарские гвардейцы распахнули перед ними двери, Паола обнаружила, что интерьер здания сильно отличается от его внешнего вида. Мраморными полами и наборным паркетом он напоминал современный шикарный отель. В воздухе разливалось тонкое благоухание лаванды. Пока они вдвоем с Фаулером стояли в ожидании в вестибюле, Паола бегло осмотрелась. Картины, украшавшие стены, явно принадлежали школам великих мастеров итальянской и голландской живописи XVI века. И ни одна не походила на репродукцию.
— Черт побери! — воскликнула Паола ошеломленно. Вообще-то она давала себе зарок воздерживаться от крепких выражений, которыми обильно оснащала речь, но в минуты волнения ей это совершенно не удавалось.
— Представляю, какое впечатление производит обстановка, — задумчиво заметил Фаулер.
Криминолог вспомнила, что сам Фаулер гостил в Доме при довольно-таки щекотливых обстоятельствах.
— Настоящий шок, учитывая интерьеры остальных зданий Ватикана, по крайней мере те, которые я видела. И старые, и новые.
— Вам известна история резиденции, dottora? Как вы знаете, в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году конклав собирался два раза подряд за каких-нибудь два месяца.
— Я была маленькой, но о тех днях у меня сохранились отрывочные воспоминания, — призналась Паола, на миг мысленно вернувшись в прошлое.
Три порции gelatti[64] на площади Святого Петра. Папа и мама ели лимонное, а она выбрала шоколадно-клубничное. Паломники пели, атмосфера была праздничная. Твердая, шершавая рука отца… «Мне нравилось держать его за палец и идти рядом в сгущавшихся сумерках. Мы посмотрели на трубу и увидели белый дым[65]. Папа поднял меня над головой и засмеялся. Он смеялся лучше всех на свете. Я уронила мороженое и расплакалась, но папа опять засмеялся и пообещал купить другое, сказав: «Мы его съедим за здоровье епископа Рима».
ebooksa