Границы выбора

– Месяцев пять или шесть назад, точно не помню.

– Понятно. Мне нужен список людей, побывавших там за это время.

– Хорошо. Вам понадобятся деньги, – Антон Иванович положил на стол перед Беркутовым кредитную карточку. – На ней сумма в рублях, эквивалентная двадцати тысячам долларов. Это на текущие расходы. Понадобятся ещё, скажите. Каков размер Вашего гонорара?

– Он будет зависеть от конечного результата, но в разумных пределах. Вознаграждение моему агентству мы обсудим, чуть позже, если Вы не против?

– Меня это устраивает. Завтра утром во сколько и по какому адресу прислать за Вами машину?

– К восьми, на Ленина, пятнадцать.

– Запишите номер телефона, по которому можете звонить мне в любое время дня и ночи. – Мэр продиктовал номер. Попрощавшись, Беркутов вышел из кабинета.

Заимка поразила сыщика своими размерами, на которые он обратил внимание ещё в вертолёте, с высоты птичьего полёта. – Какая же это заимка – это целое поместье, – подумал он, разглядывая её в иллюминатор, при приземлении. На вертолётной площадке его встретил работник, которого Антон Иванович предупредил о нём по спутниковой связи. Ещё не старый, на вид лет под пятьдесят, высокий здоровяк в камуфляжной одежде с лицом, заросшим густой, чёрной бородой, с хитринкой в глазах, приветливо поздоровался.

– Добрага здаровьячка табе, Владимяр Мяхалач. Фёдар я, а Стяпан у дяревню падалси, сваих праведать, значатся.

Фёдор поселил Беркутова в гостевом домике. Гостевой домик был рассчитан на проживание двух человек и начинался с тесного тамбура, через который, вошедший в него, попадал в небольшую комнату с двумя крохотными окошками на боковых стенах. Под ними стояли две кровати, а между ними у стены две тумбочки. Верхнюю одежду можно было повесить на вешалку, при входе справа от двери. Там же приютился небольшой деревянный стол с двумя табуретками. Слева от двери стояла небольшая чугунная печка. В тёмное время суток комната освещалась электрической лампочкой в матовом плафоне, который был прикреплён к самому потолку.

– Удобства на дваре, ня абясуть, – улыбаясь, предупредил Фёдор.

– Не беспокойся, мне не привыкать.

– В баньку-та сходяшь?

– Не откажусь. Но сначала переоденусь.

– Пярадявайся тада, я абажду табе чуток.

Баня оказалась не такой большой, как показалась Беркутову с высоты. Само строение из брёвен, возведённое под одну крышу, было, конечно, внушительных размеров. Но большую часть площади занимала терраса на открытом воздухе и комната, в которой стоял огромный бильярдный стол.

После манипуляций Фёдора веником над телом Беркутова, он распаренный и красный, завернувшись в простыню, сидел на террасе и млел от удовольствия, попивая маленькими глоточками прохладный клюквенный морс, лениво отмахиваясь от комаров берёзовой веткой. День был солнечным и ветреным, поэтому комары не очень ему досаждали. Тела он не чувствовал, оно находилось будто в невесомости.

– Мяхалач, ты сялёнкя-та у парной аставял, нада васстанавить. Ушицу папробашь, иша с вячерняга улова гатовял? Картошачка даваряватся.

– Пожалуй перекушу и уху твою попробую.

– Так ить, я мигам.