— Нет! Я хочу убить его прямо здесь и сейчас! Ты просто не слышишь, что он говорит!
Принявшийся орать парень, на момент затыкается, но почти сразу продолжает.
— Плевать! Если понадобится, я убью городовых, а потом его. И пусть попробуют меня судить.
Н-да. Пожалуй я немного перебрал с давлением на его нервы. А может и нет. Он ведь всё равно настоял бы на дуэли.
Отпрыск знатного варварского рода передал дарфон сыскарю, который представился и надолго замолк, выслушивая другую сторону. Я же пытался понять, как с ним быть. Когда та яростная дева говорила про моё убийство, я ожидал чего угодно — наёмных убийц, личного нападения, попытки отравления или на худой конец солдат её отца. Но никак не влюблённого юнца. у которого дрожали от ярости руки.
Самый простой вариант, это убить его. Но тогда род этих Голицыных наверняка откроет на меня охоту. Пришли они наёмников, я бы не раздумывал. Но тут речь об одном из них.
Снова слишком мало информации. Я даже не знаю, можно ли закончить поединок без убийства своего соперника. Как только разберусь со всеми делами и выясню, что происходит около Пробоев, на пару дней запрусь в своём новом жилье, читая книги.
Штабс-капитан протянул телефон обратно патрицианцу и хмуро покосился на меня.
— Хорошо. Он ваш.
Тот радостно оскалился и швырнув устройство телохранителя, упёрся в меня взглядом.
— Ты принимаешь мой вызов на дуэль, смерд? Или мне просто заколоть тебя, как свинью?
Какой он грубый. Подумаешь, я посмотрел на его невесту первым. Ведь просто посмотрел же. Даже пальчиком не потыкал.
— А какие условия?
На момент он застыл с открытым ртом, не зная, что сказать. Потом выпалил.
— Очень простые! Ты умираешь, а я еду дальше по своим делам. Всё.
Я отогнал Сандала от его головы и хотел ответить, но тут в беседу вмешался полицейский.
— Ваша Светлость, при всём уважении, согласно дуэльному кодексу, он имеет право на этот вопрос. Как и на ваш ответ. Не забывайте, что перед вам тоже дворянин.
Смертный скривился, как от зубной боли.
— Дворянин? Да это простая безродная собака, которую можно зарезать и никто слова не скажет.
Я радостно улыбнулся, заставив аристократа удивлённо заткнуться и уточнил.