Вере, чтобы она его опять заложила? Набрать бы Леньку, но Ленька и без него прекрасно себя чувствует. Валяется сейчас на диване, черкает в планшете… Или, по старинке, карандашиком в альбоме, как он любит.
Не нужен Егору телефон, если разобраться.
Потому что сам он тоже никому не нужен.
Электричка подъехала полупустая. Конечно, прикольно, когда едешь один. Но однажды в пустом вечернем трамвае до Егора докопалась подвыпившая компания. Он уже думал, что отметелят. На его счастье, в вагон вошла старая бабка. Едва поняв, что происходит, карга подняла такой хай, что Егоровы противники выскочили на ближайшей остановке. Егору до сих пор было стыдно за то, что не поблагодарил каргу: ехал себе с независимым видом, как будто происходящее его не касается.
Если бы на месте карги оказалась его родная бабушка, черта с два она вступилась бы за незнакомого пацана! Забралась бы на сиденье повыше, устроилась поудобнее и наблюдала за мочиловом. Еще, может, в ладоши бы похлопала.
В бабушке Егор всегда чувствовал какую-то детскую тягу к зрелищам. Хотя вон тебе телевизор, сто двадцать программ.
Он вспомнил, как насторожилась бабушка, застав его листающим отцовский блокнот. Егор прикинулся дурачком. Ляпнул, что нашел книжечку на полу, выпала из ящика, наверное. Другого объяснения в тот момент в голову не пришло. Бабушка блокнот отобрала и куда-то перепрятала.
Егор успел сфоткать на сотовый все что нужно. Спасибо отцовской скрупулезности: всегда все записывает! На их с мамой свадебной фотографии вывел печатными буквами: «
О том, что в день исчезновения мамы отец был с двумя приятелями, они с братом знали с детства. И бабушка об этом упоминала, и Вера.
Товарищей у отца не то чтобы много. Егор вытащил фотоальбом с антресолей, пролистал и нашел искомое: отец, в куцем пиджачке и при галстуке, стоит между двух взрослых парней, обнимая их за плечи. Один – рыхлый, в спортивном костюме, скалит лошадиные зубы в камеру. Второй – крепенький, с раскосыми зенками, как монгол, в джинсах и рубашечке в облипку – ухмыляется и показывает средний палец фотографу. С обратной стороны снимок был подписан в отцовском духе: «Паша Колодаев, я, Рома Мордовин, лето 1991».
Дальше – просто. Найти записную телефонную книжку. Отец никогда ничего не выкидывает. Весь устаревший ненужный хлам хранится этажом выше. Целая комната под него отведена! Как будто бабушка делит жилье с дряхлым соседом, никогда не покидающим спальню.
Егор забежал в квартиру, когда бабушки не было. Открыл своим ключом. Обычно бабушка на рынок уезжала на полдня: пока на трамвае туда доплюхает, пока обратно, а главное – часами прогуливается среди рядов, как по парку с клумбами. Это посмотрит, то понюхает, здесь потрет, там пощупает, полается с продавцами – она умеет выводить их из себя, Егор это много раз наблюдал. Взбесит какого-нибудь восточного бородача с кинзой, чтобы тот прикрикнул на нее, а потом охает: «Негодяи какие! Старого человека обидели!» Съежится, ссутулится, голову в плечи втянет, как черепаха, – реально старушка!
Даже Егор одно время покупался на отцовское «надо бабушке помочь с тяжелыми сумками». Ненавидел с ней на рынок таскаться – а куда деваться-то! Леньку на это дело не подряжали, он, типа, хрупкого здоровья. Ну, это правильно. Леньке надо пальцы беречь.
А потом до Егора дошло, что для бабушки это все – развлечение. И помощь ей никакая не нужна. Она при желании эту сумку с мясом и творогом может на двести метров зашвырнуть влегкую. И бородача следом. Силушка у нее нехилая. Кошелку, которую Егор тащит двумя руками, бабушка поднимает указательным пальцем. В цирке бы ей выступать с такими талантами.
Когда Егор все это прочухал, отказался помогать наотрез. Тяжело с рынка продукты нести? Закупайся в «Пятерочке», она в соседнем доме.
Огреб очередную взбучку от отца.
Правда, она не шла ни в какое сравнение с той, которую ему устроили из-за «Феррари».
Идея набить татушку не приходила Егору в голову до тех пор, пока отец за ужином не сказал, что татуировки делают только шлюхи и дебилы. Егор вскинулся: а как же Полина Карповна?
Карповна вела у них физру. На предплечье у нее была набита панда, которая лезет вверх по бамбуку.
По лицу Леньки Егор сразу понял, что ляпнул лишнего, и пытался перевести разговор на другое. Вспомнил барменов в кофейне, куда они с Ленькой забегали за пончиками. Да любого рэпера возьми! Он без татух и человеком-то не считается. Но отец разо- рался, что тупые мужики, разливающие кофе в тридцать лет, ему не указ, а рэперы – больные люди, их нужно лечить по психушкам.
ebooksa