«Этот словами не разбрасывается», – подумал Макар, молча следуя за начальником службы безопасности.
Гришковец спустился в гараж, сам сел за руль черного «Лексуса».
– Бронированный, наверное? – простодушно спросил Макар, забравшись на пассажирское сиденье. – Я слышал, у таких влиятельных людей, как ваш босс, все машины бронированные.
В лице Гришковца что-то дрогнуло. Он не ответил, только кивнул охраннику, открывшему ворота.
– И унитазы золотые, – мечтательно сказал Илюшин, когда они выехали на улицу. – Вот бы увидеть хоть одним глазком…
Гришковец даже не взглянул на него.
Десять минут спустя Макар спросил:
– А трупы вам приходилось закапывать?
Молчание.
– Ночью в лесополосе не приходилось? – удивился он.
«Будь на его месте Серега, ответил бы: «Может, придется еще».
– Я не пойму, – после паузы начал Гришковец. – Тебе нравится из себя кретина строить?
Илюшин просиял.
– Я учился у лучших, – доверительно сообщил он. – Слыхали про человека, которому поручили привезти к начальнику одну женщину, чтобы уговорить ее сдать костный мозг, а он ее чуть не укокошил?
Гришковец закрыл рот и не открывал до самого конца пути.
Машина остановилась перед светло-зеленым двухэтажным зданием, окруженным кованой оградой. Под неброской металлической табличкой с надписью «Примула» ежился лысый толстяк. Он кивнул сыщику и распахнул дверь.
Высокие потолки, лепнина, широкие арки и окна. Паркетные полы с геометрическим орнаментом. Внутри царил классицизм, из которого выбивались картины: персонаж Миядзаки – хранитель леса Тоторо в разных видах – под зонтом, в широкополой шляпе, на качелях, в лодке… Люди, которые встречались Илюшину, выглядели неформально. Пробежала девушка с синими волосами. Парень в джинсах и футболке, с фигурно выбритыми висками и кольцом в носу, вышел из кабинета и мимоходом кивнул всем троим.
По широкой лестнице поднялись на второй этаж.
– Кабинет Нины Константиновны, – сообщил толстяк.
Илюшин шагнул за ним и остановился.