В следующую секунду его потащили. В ноздри Мордовину набилась земля, он заорал и забился, как рыба. Не обращая внимания на его крики, урод втащил его на крыльцо с такой легкостью, словно Мордовин был сыровяленым окороком, а не целым человеком. Как Мордовин ни изворачивался, он пересчитал головой все ступеньки. Перед дверью урод остановился.
– Можешь зайти своими ногами. Могу внести, – предложил он, глядя на Мордовина сверху вниз.
– Своими, – выдавил Роман.
Его дернули за шкирку, едва не вытряхнув из рубахи. Мордовин зашел в дом, прихрамывая.
От толчка в спину он пролетел через всю комнату и упал на диван. Урод придвинул табурет.
– Кто еще есть в доме?
Мордовин молчал, пытаясь сообразить, какой ответ ему выгоднее. Скажет, что никого, – прирежут сразу. Соврет, что кто-то есть…
– Долго думаешь.
Урод встал, заткнул Роману рот подолом его же рубахи. Затем вытащил из джинсов тонкий ремень. Мордовин даже замычать не успел, как петля захлестнула ему шею. Он чуть не обделался при мысли, что его удавят. Но урод всего лишь закрутил ремень вокруг светильника на стене и вышел.
Бабкин осмотрел дом и убедился, что Мордовин живет один. Не было никаких следов мальчишки-подростка. Женских шмоток тоже: ни юбок в шкафу, ни косметики в ванной. «Вот и славно».
Он вернулся к пленнику, развязал ремень, выдернул импровизированный кляп и уселся напротив.
– Тебе конец, – сипло сказал Мордовин. – Ты не знаешь, с кем связался.
– Где мальчик?
Мордовин непонимающе уставился на него.
– Мальчик? – переспросил он. В глазах отразилась работа мысли.
Бабкин объяснял себе нападение тем, что Егор Забелин оказался пленником у Мордовина и тот с ним что-то сотворил. Убил или изнасиловал. Да, следов Сергей не обнаружил, но поверхностного осмотра могло быть недостаточно.
Увидев во дворе незнакомого человека, который к тому же бесцеремонно заглядывал в окна, убийца решил, что его раскрыли, перестал соображать от ужаса и напал на Бабкина с молотком.
Но сейчас, глядя на вытянувшееся лицо Мордовина, Сергей понял, что ошибся. Молоток появился по другой причине, никак не связанной с Егором.
– Ну, заходил он… – вдруг медленно проговорил Мордовин. – Опоздал ты малость.
На лице Бабкина ничего не отразилось.