— Что? — Тивор снова насторожился. Странно он себя ведет сегодня.
— Да не вяжется у меня Лист с Адамом. Словно два разных вампира.
— Глупости это все, — отмахнулся страж, — вспомни себя. Ты сейчас и ты в прошлом — тоже два разных вампира.
— У меня несколько другая ситуация, не находишь?
— Не нахожу, — твердо мотнул он головой, — суть одна. И ему, и тебе пришлось повзрослеть слишком быстро, а уж почему — это другой вопрос. А еще про его подружку что-нибудь известно?
— Да что ты к ней прицепился? — не удержался я.
— Я же уже сказал: просто интересно, — отмахнулся оборотень от меня. Но вот глаза…
— Что интересно? — хриплый со сна голос звучал странно успокаивающе, как-то… Как-то по-домашнему.
Я отогнал нелепые мысли, тряхнув головой. Вовремя он проснулся. Вот сейчас и узнаем, если Черному, конечно, совесть позволит.
Улыбка растянула губы. Еще слегка заспанный Белый нахмурился. Все-таки он меня уже неплохо изучил.
Улыбка стала шире.
— А вот ты у него и узнай, — я выгнул бровь.
Тивор нахмурился сильнее и перевел взгляд на Листа:
— Селена.
Белый застыл изваянием. В зеленых глазах плескалась печаль. Не боль, не горе — какая-то легкая дымка грусти. От нее не тянет сердце, не рвет жилы, от такой грусти на губах играет кривая улыбка, от такой грусти хочется подтянуть кресло ближе к камину и смотреть на огонь.
— Дамир принес отчет, — не вопрос — спокойное утверждение. — Что вы хотите знать?
Я молчал, Тивор тоже. Он разглядывал Белого так внимательно, словно хотел прочитать его мысли, забраться под маску, и, несомненно, чувствовал неловкость и вину. А Белого отпускало: расслабилась спина, плотно сжимавшие бока лошади ноги, разжались пальцы рук.
— Кем она была? — наконец спросил друг.
— Ветром, — последовал тихий ответ, мальчишка закрыл глаза, пряча чувства и воспоминания. — Свободная, часто смеялась, наивная, легкая. Ветер.
— Она погибла? — задал я еще один вопрос.