Страж зверя

— Ага, воровать они в итоге стали тоже «не хило так», — проворчал князь. — Двадцать лет на разгребание последствий ушло.

Мы тем временем уже подходили к столовой. Несчастный Кадарх сидел сгорбившись и пряча виноватые глаза. Вообще, судя по его поведению, еще чуть-чуть, и мужик будет готов бухнуться князю в ноги, вымаливая прощение.

Вот еще одна странность: отчего малейцы так боятся собственного князя? Или это не страх, а нечто другое… Уважение, например?

— А…

— Все, — оборвал меня Тивор, — за столом никаких разговоров и вопросов, портящих аппетит.

Кристоф наградил Черного насмешливым взглядом. Мы проверили еду и питье на яды и дружно принялись уничтожать наш обедоужин.

Разговор тек вяло, практически ни о чем. Ближе к концу застолья Кадарх прекратил трястись и даже подключился к обсуждению новинок метательного оружия. Знал он, правда, немного, как, впрочем, и князь, и Тивор. А вот ассасин внутри меня все никак не хотел затыкаться. Еще бы: метательные ножи, духовые трубки с ядом, арбалеты и прочее — кормильцы, поильцы и основное орудие не совсем честного труда.

Когда ушла к себе, Тивор с князем еще оставались за столом.

Я с разбега запрыгнула на кровать и уставилась на лепнину. Конечно, я понимала, что своей болтовней отвлекла обоих мужчин от моей предполагаемой неконтролируемой жажды лишь на несколько лучей, если повезет — на несколько оборотов, если сука-фортуна вдруг подарит мне свою улыбку. А вот если нет… Если нет, расклад получался довольно поганым.

Знать секреты князя мне не хотелось. Что бы там себе ни думала его темнейшая задница и его светлейшая голова, я все еще надеялась дожить до конца контракта и благополучно свалить. А зная его секреты… Шансы стремились к минус бесконечности.

К тому же меня и так настораживает способность улавливать эмоции князя, а если я права… То я вообще в заднице, и кровь Кристофа лишь усугубит мое положение.

Нет, жить, конечно, с этим можно… Адам же как-то жил. Но за каким упырем оно надо мне? Ни одной мало-мальски серьезной причины придумать не получалось, да и несерьезной тоже, особенно учитывая все обстоятельства.

Я практически задремала, когда дверь в комнату шарахнула о стену, заставив меня подскочить бодрой козочкой, явив взору взволнованного князя. Его глаза горели, а на губах играла какая-то очень мальчишеская, почти шальная улыбка. Таким Кристофа я видела лишь один раз — на совместной рыбалке — а потому замерла, даже, кажется, вдохнуть забыла.

— Князь? — осторожно спросила, подходя к нему.

— Пойдем, — ничего не объясняя, вампир схватил меня за руку и помчался на улицу. Во дворе подвел к конюшне и начал оседлывать коня, кивком головы указав на моего. — Быстрее, давай быстрее.

Он был слишком возбужден, глаза продолжали гореть, а губы кривиться в улыбке. Меня настолько поразили эти изменения, что я даже спрашивать ни о чем не стала.

Первым справился Кристоф, и, переняв возбуждение своего хозяина, конь так же нетерпеливо начал поглядывать в мою сторону.

Вперед князь рванул арбалетным болтом, заставив меня сначала глотать пыль и давиться песком, а затем остервенело подстегивать свою лошадь, но спустя уже пару вдохов мы скакали наравне.

Наша процессия обогнула Ненна и въехала в небольшой лесок. Не очень густой, но прохладный и чистый, искрящийся и кишащий тенями в закатных лучах солнца. Очень уютный, очень… правильный, умиротворяющий. Блаженная улыбка с лица вампира так и не сошла.

Состояние князя, честно, уже начало нервировать. А не тронулся ли он окончательно? Да-да, я параноик. Конченый параноик.