Кот все это время сидел сзади и внимательно наблюдал за моими манипуляциями, не издав ни звука, не попробовав приблизиться или потереться об ноги. Очень странное животное…
Я положил в одну тарелку всего по чуть-чуть, в другую налил молока и плюхнул обе на пол перед носом моего молчаливого спутника.
Кот уставился на меня, ехидно выгнул бровь, обошел обе тарелки по дуге, задрав облезлый хвост, даже не понюхав, и запрыгнул сначала на стул, затем на стол.
Я попробовал согнать засранца, но при малейшей попытке взять его на руки животное нагло скалилось и лезло царапаться.
Ладно, все равно с утра здесь все моют. Я поставил миски на стол и сел сам, пододвигая к себе мясо.
Уродец снова скептически посмотрел в свою тарелку, сдвинул плошку с молоком и принялся наблюдать, как я режу свинину.
Очень странное животное.
Я налил себе в бокал морса, наколол на вилку кусочек и тут же получил мягкий удар лапой по руке.
— Что? — отложил приборы в сторону, кот плюхнулся на живот, отставил назад тощую задницу и пополз ко мне, обогнул мою тарелку и обнял лапами блюдо с мясом. Пришлось отрезать куски и ему.
Через два луча мы с котом жевали копченый окорок, я закусывал овощами, уродец предпочел сметану и сыр, так и не притронувшись ни к рыбе, ни к яйцам, ни к молоку, ни к цыпленку.
— Откуда только ты взялся? — пробормотал, глядя, как облезлый мешок костей с достоинством короля уничтожает полголовки сыра. Уродец поднял ко мне морду и снова улыбнулся. Свет утреннего солнца отразился в глазах-плошках.
Тьма, да что с этим котом?
Додумать мысль не дала легкая боль, кольнувшая левую руку.
Лист.
Я сорвался с места и через несколько вдохов стоял в проеме двери.
— Что?
Рина резко повернула ко мне голову, руки вампирши, покрытые водной пленкой, замерли над грудью стража.
— Ее лихорадит. Началось где-то оборота пол назад. Жар сбить не получается, и…
Я склонился над девочкой-ветром, коснулся лба — обжигающий.
— Ты давала ей кровь?