Больше.
Князь обводит мои клыки языком, покусывает губы. А пальцы продолжают теребить сосок. Растекается по венам лава, плавится кожа от его прикосновений, а поцелуй все не прекращается. Мой стон он ловит ртом, отрывается на вдох, стаскивает мою одежду.
Я хочу прикоснуться к нему, я хочу почувствовать его тело каждой частичкой своего, но Кристоф не дает, удерживает меня за талию и смотрит. И этот взгляд как ласка. Он перебегает с шеи на ключицы, грудь, на живот, на розовую полоску заживающей плоти, ниже, туда, где все тянет, туда, где так горячо.
— Кристоф, — шепчу, молю хрипло, задыхаясь, растворяясь, и слышу в ответ его стон.
Я наклоняюсь так, как хотела, обхватываю его голову руками, целую губы, глаза, виски, возвращаюсь к губам. Шея, подбородок, ключицы, грудь, твердый, каменный живот, ниже.
Стоны вампира слышнее, тело подо мной едва потряхивает, его руки везде: на моей спине, руках, ягодицах, груди. Они мучают и дразнят, они ласкают соски, слегка царапая ногтями, нежно сжимают.
— Мой сон…
— Уже нет. Сегодня все по-настоящему, — шепчу в ответ и все спускаюсь по телу ниже, нетерпеливо стягиваю штаны, освобождая член. И капелька влаги на кончике.
Идеально.
Я провожу руками вдоль. Такой твердый, такой большой. Сглатываю. И Кристоф смотрит, смотрит не моргая, затаив дыхание.
Я нарочито медленно обвожу свои губы языком.
Смотри. Смотри, князь.
Наклоняюсь, выдыхаю, с удовольствием слыша его стон сквозь сжатые зубы. Такой надрывный, грудной.
Я втягиваю головку, ласкаю языком впадинку, Кристоф падает на кровать, сжимает в кулаках простынь, его кожа покрыта испариной, на руках проступают вены.
Вкусный.
Я скольжу ниже. Облизываю и сжимаю.
Да!
Он слегка увеличился прямо у меня во рту, вызвав мой удивленный вдох. Неужели он может быть еще больше?
Меня саму трясет и лихорадит, жар и огонь опаляют изнутри. Все чувства, все ощущения — все корчится и рвется. И легкая боль, как напоминание о недавней болезни.
Князь рычит, что-то просит, но я лишь улыбаюсь, продолжая облизывать и посасывать чувствительную плоть.