Страж зверя

— Ответь мне, Адам, — я очень стараюсь говорить ровно, спокойно, не позволять дрожать голосу. — Зачем я нужна тебе? Зачем ты мучаешь нас обоих?

— Обоих!? Ты — шлюха, даже представления не имеешь о том, что такое настоящие мучения! — ревет он, а я стискиваю руки в кулаки. Не кричать. — Смотреть на тебя каждый день, видеть твое лицо, пить твою гнилую кровь…

— Так зачем ты делаешь это?

— Знаешь, это даже казалось забавным поначалу, — бормочет выродок себе под нос и опять принимается ходить по кабинету. — Я видел, как они на тебя глазели. Даже этот урод Сэмюэль. Они пускали на тебя слюни, их глаза горели, они готовы были облизывать подошвы твоих туфель, целовать тебе пальцы. Ты поставила Ладери на колени, — выплюнул он. — Хорошая партия. Великолепная. Я ненавидел каждого в том зале. Кретины, считающие себя королями. Никто из них никогда по-настоящему меня не видел. Смотрели будто мимо. И даже сейчас. Сквозь. Эти взгляды, пустые взгляды… Я не выношу их, они преследуют меня. Везде, всегда.

— Адам, — осторожно позвала.

— Но на тебя, на девчонку из ниоткуда, сироту, — он не слышал меня, — на портовую шлюху, смотрели все. Они видели тебя, они преклонялись перед тобой, они ловили каждое твое слово, — я не могла вдохнуть. — Идеальный вариант! Ты — способ мести. Никто из них теперь никогда тебя не получит. Никто не услышит, как ты поешь! Они обречены смотреть издалека, представлять, каково это: обладать тобой, трахать тебя, пить твою кровь! Они обречены.

Нет, это я обречена.

— Отпусти меня, — прошу еле слышно. — Отпусти. Я уеду и никогда не вернусь в Ладери, никогда не увижусь ни с кем из них. Отпусти, — я не знаю, зачем прошу. Просто прошу, потому что не могу смириться. Принять. Не могу больше терпеть. — Отпусти! — кричу, и этот крик бьет по ушам, почти оглушает.

Адам бросается ко мне, пинает ногой в грудь, наклоняется, вздергивает за волосы на ноги, хватает за горло, душит. Его пальцы давят.

— Никогда, — он вгрызается мне в шею, клыки рвут кожу, мышцы, и Адам вырывает из тела кусок мяса. Когда он поднимает голову, я практически ничего не соображаю от боли.

Только его лицо, перепачканное в моей крови. Лицо безумца.

Я открыл глаза, всматриваясь в темноту, рыча и скалясь.

Девочка-ветер, положив маленькую ладошку мне на грудь, мирно спала рядом.

Я дотронулся до шелковых волос, обнял, прижал к себе, вслушиваясь в стук ее сердца. Тук, тук-тук, тук. Этот звук успокаивал тьму, рычащего Зверя внутри меня. Этот звук доказывал, что она жива.

Я просидел, рассматривая ее, до самого утра, ловя ее дыхание, любуясь, мечтая поднять Адама, оторвать его яйца и засунуть их в его же глотку.

Больной урод!

Мы позавтракали с ней в спешке, периодически переругиваясь и споря. Я настаивал на том, чтобы портал между дворцом и домом Рины был постоянным. Лист хмурилась и говорила, что это неразумно. Магический фон легко отследить и так далее и тому подобное и еще сотня верных и разумных аргументов, которых я предпочел не услышать.

Не после того, что видел.

Тьма все еще вскипала вязкой смолой внутри при одной мысли об ублюдке. И я никак не мог понять, что со мной происходит.

Это ведь не только желание, не просто желание. Это глубже, больше, ярче. Что-то, от чего меня корежило и ломало, от чего было больно и страшно.