Страж зверя

Через десять лучей я смогла пошевелить ногой, через двадцать — подняться, еще через пять — выйти из полуразрушенного помещения. Судя по всему, присылать за мной князь явно не торопился, а следовательно… Следовательно, надо найти Тивора. А где искать оборотня?

Думается мне, что комната волка, так же как и моя, должна быть недалеко от покоев князя. Хорошо хоть дорогу запомнила.

Добралась до нужного коридора я лучей через двадцать, по стеночке, еле передвигая ногами и скрипя зубами. А ведь что-то мне подсказывает, что это были еще цветочки.

— Тивор! — проорала так, что было слышно, наверное, даже в подвале, и тут же снова схватилась за стенку. Желудок скрутило узлом, горло сковало льдом. За окнами начало светать, значит, добрая половина дворца только угомонилась после ночных возлияний, уж кто-нибудь да услышит.

— Тивор! — на этом выкрике силы иссякли, и я рухнула на попу, подтянув колени к животу. Что ж так больно? — Тивор! Выйди, засранец, мы просто поговорим!

Третья дверь слева распахнулась.

— Какого… — Черный осекся, я помахала волку рукой.

— Князь вчера сказал, что ты моя нянька.

Мужчина неуверенно кивнул.

— Вот и нянчись.

Я протянула к оборотню руки. Черный буркнул что-то неразборчивое, но все-таки наклонился, поднимая меня с пола.

Стоило оказаться в комнате, как плащ и маска полетели на кровать. А лед, казалось, сковал все тело. Я застонала и схватилась за шею.

— Что? — страж тут же оказался рядом.

Вот тебе и обратная сторона жажды.

— Холодно, — слова вырвались болезненным хрипом.

— Так почему… — Тивор снова осекся. — Тьфу! Забыл, что ты у нас пустая была. Терпи, сейчас приведу кого-нибудь. Мальчика, девочку?

Он издевается? Я оскалилась в его сторону, и мужика сдуло ветром. Зачем только плащ снимала?

К тому моменту, как раздался стук в дверь, мне хотелось залезть в кастрюлю с кипятком, чтобы хоть как-то ослабить это чувство дикого холода. Я повернула ручку и тут же выхватила у Тивора чье-то безвольное тело. Пить.

Сладкая, горячая, густая. Кадиз! Терпким хмелем, обжигающим глинтвейном, сладким сиропом она текла мне в рот. Сочнее граната, вкуснее дикой земляники. Чужая кровь.

Она изгнала холод, расслабила мышцы и наполнила силой, не взяв взамен ничего. Не было боли, не было судорог и диких метаний, просто концентрированное удовольствие, наслаждение в бесконечности, мощь, которой нет равных. Биение чужого сердца на языке и моя первая живая капля.