Заклинательница бурь

— Может быть, были в изгнании?

— Нет, — мужчина нахмурился.

— Вы, простите, мужеложец? — поделилась я последней догадкой.

— Что? Не понимаю…

— Честно говоря, я тоже в растерянности, — перебила я горгулью. — У вас проблемы с…

— Лерой! — в проеме ванной появился Драг, обрывая меня на полуслове, но судя по выражению лица горгульи, договаривать мне было не обязательно.

Оборотень схватил друга за плечо, разворачивая ко мне спиной, отвернулся сам и боком, неуклюже поклонился.

— Она стонала, — оправдался хвостатый, я закатила глаза.

— Простите, госпожа Заклинательница, я отлучался на кухню, — зло проговорил волк, сильнее сжимая пальцы на плече друга.

— Все в порядке, господин Драг, вы вовремя появились. И раз уж вы здесь, у меня к вам будет несколько просьб. Верните дверь ванной в ее прежнее состояние и положение, заберите вашего напарника отсюда и вообще из моих покоев, а также будьте добры, объясните ему, что женщина может стонать не только от боли, но и от наслаждения. Его неосведомленность в данном вопросе вызывает недоумение и кажется не совсем нормальной.

— Что?! — рявкнул Лерой, прежде чем волк успел наступить ему на ногу.

— Мой вам искрений совет, господин Лерой, — невозмутимо продолжала я, сверля взглядом спину горгульи, — поймайте любую дворовую девку и проведите с ней ночь.

Думаю, для первого раза ее просветительского таланта хватит, — мужчина было дернулся повернуться, но Драг на этот раз среагировал вовремя и просто вытолкал засранца за порог. Хвостатый раздраженно сопел и скидывал с себя руки напарника, что-то бурча под нос, но к выходу из моей комнаты все же шел, что наталкивало на мысль о наличии у него здравого смысла.

Через четыре луча волк вернул дверь на место, и я снова ушла с головой под воду, пытаясь остыть, как в прямом, так и в переносном смысле. В итоге сделать и то и то толком так и не получилось. Вылезла я из воды только через полтора оборота. Вылезла и тут же мысленно застонала: ветра сообщили, что Алекса во дворце по-прежнему нет, а вот знать уже начала потихоньку стекаться, прибыли министры и Дуглас. Алексий, Димитрий и Николай, судя по всему, стояли под моей дверью. Я плотнее завернулась в халат и распахнула шкаф, полностью игнорируя такой занимательный факт, как наличие троих оболтусов за спиной.

— Софи, как ты себя чувствуешь? — первым подал голос Димитрий.

— Благодаря тебе хорошо, — на кровать полетело платье.

— Мы волновались, Софи, — поддержал друга Алексий.

— Еще бы вам не волноваться, случись что со мной, и некому больше будет вас покрывать перед родителями, — фыркнула я, и на кровати оказались перчатки, так и быть нижнее белье достану потом — нечего травмировать мальчишек. Белье и перчатки — моя слабость.

Я люблю красивые, порочные вещи, и плевать, что кроме меня их никто не видит. Они помогают мне чувствовать себя женщиной, а не холодной стервой и ледяной дрянью.

— Софи, ты не справедлива, — вступил в разговор Николай, — мы действительно волновались.