Гарпунер

— Дык и нам обещают машины поменять, как только из рейса вернёмся — флегматично отвечает мне стармех, который наравне с другими сейчас грузит уголёк лопатой — мазут то конечно, шланг кинул и всего делов, да и кочегарам работы нет, всё на форсунках.

— Обещать — не значит женится! — возражаю я — да и потом, когда это ещё будет, а геморрой мы заработаем прямо сейчас! А ещё астму и позвоночную грыжу! Мы с тобой начальство или погулять вышли?! Почему мы тут вкалываем, а тот же Сашка, говнюк, у себя в чистой радиорубке сидит?!

— Так он рацию настраивает и пачкаться ему нельзя! — как маленькому, снисходительно поясняет мне стармех — у него аппаратура сложная, пыль попадёт, и усё!

— Там из сложной аппаратуры, только самогонный аппарат, который он прячет под диваном! — ворчу я, тоже мне, нашли сложную аппаратуру! Вы аборигены ещё смартфон не видели! — и самое главное, делает вид засранец, что про это никто не знает! Как насчёт того, чтобы раскулачить поганца?! У тебя там в хозяйстве он спрятан надёжнее будет, да и нам польза.

— А это мысль! — заинтересовался стармех — если найдёшь и принесёшь, то треть от выработки твоя будет!

— Это не серьёзно! Вы даёте не реальные планы! Половина, не меньше! — возмутился я.

— Ну куда тебе половина?! Ты же один, а нас в машине много! Да ты столько и не выпьешь! — резонно возражает стармех, как будто мы уже завладели главным сокровищем радиста.

— Ладно, уговорил красноречивый, треть так треть, но ты мне будешь должен! — в итоге вынужден согласиться я. И правда, так и спиться можно, но иметь в друзьях и должниках стармеха, это многого стоит.

Когда мы почти закончили возиться с углём, по штормтрапу спустился капитан и вид он имел довольный, как будто наследство получил. Тут же был объявлен сбор начальствующего состава, в кают-компании.

— Первая новость — наш консул заявил протест в связи с задержанием флотилии и обстрелом нашего судна. Японцы помялись, но обещали сегодня же «Алеут» выпустить! Новость вторая — нам объявлена благодарность за своевременные и правильные действия! Обещали даже наградить! Ну и новость третья — на «Коряке» есть водолазы и подводная сварка, и сейчас они нас подремонтируют! В общем поздравляю товарищи! Мы сделали большое дело и от лица АКО (Акционерное Камчатское общество) и наркомата рыбной промышленности, ещё раз благодарю вас за смелый и самоотверженный труд! — торжественно объявил капитан и тут же перевёл взгляд на меня — а ты Жохов, немедленно должен явится на «Коряк» к представителю НКВД!

Глава 4

Каюта НКВДшника, куда меня отвёл один из моряков «Коряка», ничем особенным не отличалась от всех остальных виденных мною ранее — кровать, к ней примыкает угловой столик с одной стороны, с другой — кожаный диванчик. Четыре человека если зайдут — уже тесно будет. Но зато каюта отдельная, у нашего капитана на «Энтузиасте» только немного больше. Сам особист представлял собой молодого и подтянутого старшего лейтенанта, с каким-то детским лицом. Высокий, в форме. Он дул щёки, был подчёркнуто вежлив и обращался исключительно на «Вы». Совсем не похоже на то, как нам преподносили в различных документальных фильмах, которые как грибы стали появляться на телевидении и в интернете после развала Советского союза.

— Садитесь товарищ Жохов, у нас с вами пока просто беседа — указал он мне на диван, а сам, с ручкой, листом бумаги и (тут я просто охренел!) нашим судовым журналом, устроился на кровати.

— Как скажите гражданин, начальник! — пробормотал я, с трудом задавив в себе желание, сострить на тему «садитесь» и «присаживайтесь». Чего мне ждать я не знал, и было страшно.

— Товарищ! — поправил меня старлей, и тем вселил в меня определенную надежду на счастливый исход нашего разговора. Как вы понимаете, преступник сидящий на допросе у следователя никак не мог быть ему «товарищем». Вор или «враг народа» не мог быть товарищем чекисту! И именно в системе НКВД и МВД было принято всех работников правоохранительных органов и исправительных учреждений называть «гражданин начальник», а всех преступников и подозреваемых «гражданин осужденный» и «гражданин подследственный». Во всех остальных гражданских сферах оставалось обращение «товарищ». В армии и на флоте были свои особенности, но это уже другой вопрос… Это обращение — «гражданин начальник» и «гражданин осужденный» действует в странах бывшего союза и по сей день, разве что «товарища» в некоторых странах на «господина» поменяли — можете обращаться ко мне по званию или по имени отчеству, меня зовут Григорий Иванович.

— Приятно познакомиться, Григорий Иванович — соврал я особисту.

— Взаимно! Ну так вот, Виктор, можно мне вас так называть? — получив мой утвердительный кивок, старлей продолжил — у нас сейчас беседа, вы должны мне во всех подробностях рассказать о действиях вашего китобойца, во время инцидента возле бухты «Двойная», а также о всех последующих действиях до встречи с «Коряком». Особо меня интересуют действия экипажа, капитана и его помощников.

— Ну что же, давайте попробуем, только насчёт действий всего экипажа, я вам пояснить не смогу, в машинное отделение я спускался только один раз, и то, буквально на несколько секунд.

— Расскажите про то, что вы лично видели — согласился с моим доводом старлей.

Разговор продлился почти час. Особист засыпал меня кучей вопросов и почти на каждое моё предложение, требовал уточнить какие-либо моменты. Что примечательно, интересовал его похоже, как раз наш капитан, потому что он, упомянув других членов экипаж вскользь, акцентировался именно на нём. Даже такие подробности спрашивал, как часто он в гальюн бегал! Я рассказывал, как есть, хорошо понимая, что будут опрошены и другие члены команды, при этом стараясь особо не выпячивать свои заслуги и не подставлять мужиков. Закончив с расспросами, чекист попросил меня подписать опросной лист и по возращении на китобойца, вызвать к нему радиста.