— Да нет, зачем? Я что-нибудь другое придумаю, — Евгений хитро прищурился. — «Полиция покрывает Верховецких живодеров!» — как звучит? По-моему, неплохо.
Участковый посмотрел на него так, что стало очевидно — теперь он бы утопил надоедливого журналюгу при первой же возможности и с большим удовольствием.
— Клевета — дело подсудное, — заметил он осторожно.
— Наше издание имеет богатый опыт судебных баталий, но, признаюсь честно, подобная перспектива не радует меня точно так же, как и вас.
— Чего вы добиваетесь? — спросил лейтенант, наконец.
— Я хочу понять, что именно произошло здесь два дня назад.
— Я не знаю.
— А как насчет того, чтобы провести соответствующее расследование, опросить людей, собрать улики. Вы хоть что-нибудь из этого предприняли?
— Опросить людей, говорите? — переспросил полицейский и покрутил головой, будто разминая затекшую шею. — А вы знаете, какой вчера был день?
— Вчера? Суббота, насколько мне известно, — ответил Евгений, недоумевая, куда тот клонит.
— Вы в курсе, как наши сограждане, выезжающие на выходные за город, проводят обычно субботние вечера?
— Примерно представляю.
— Пьянки, песни, шашлыки, хождение по соседям за добавкой, пара-тройка обязательных потасовок с последующим братанием и все такое прочее до самого утра, так?
Евгений кивнул.
— А знаете, что творилось здесь прошлой ночью? — участковый обвел рукой поселок.
— Что?
— Тишина. Мертвая.
— ???
— Никто не шатался по улице, не пел песен, не переругивался с соседями. Все сидели по домам и квасили молча. Люди были так напуганы, что, даже напившись до полного непотребства, ни один человек так и не осмелился выйти на улицу.
— Вам бы только радоваться, — съехидничал Евгений.