— У вас все так быстро излечивается?
— Все немного иначе. Тело восстанавливается при каждом перекидывании, как будто заново вспоминает свой прежний, исправный облик. Если не меняться, то раны заживают точно так же медленно, как и у обычных людей… Ай!
— Извините, — Евгений стряхнул с пинцета кусок темной от крови нитки, — но по-другому никак, придется потерпеть.
— Ничего, я в порядке, продолжай.
Было не совсем понятно, что именно девушка имела в виду: операцию или его расспросы, а потому Евгений решил продолжить и то и другое.
— А каково оно, вообще, быть оборотнем? Что вы чувствуете, когда… перекидываетесь? На что это похоже?
— Глупый вопрос. Вот ты, Жень, смог бы объяснить слепому от рождения человеку, как выглядит красный цвет?
— Хм, сомневаюсь. Неужели нельзя провести хоть каких-то аналогий?
— Абсолютно. Ай!
— И вы никогда не пытались разобраться, что именно с вами не так? — Евгений старался не обращать внимания на недовольное шипение Оксаны. Другого пути все равно не оставалось. — В чем причина ваших неординарных способностей? Это болезнь, мутация или что-то еще?
— Не пытались?! Да среди моих родственников пять кандидатов и три доктора наук по биологии! — Оксана с трудом сдержалась, чтобы не сопроводить свои слова размашистым жестом. Пациенту, лежащему на операционном столе, размахивать руками все же не следует. — Над этим вопросом ломали головы несколько поколений наших лучших умов, но все впустую. Это не вирусное заболевание, не генетическая мутация, это — проклятие.
— А существуют какие-нибудь теории, предположения? — журналист обмакнул полотенце в воду и протер кровоточащие ранки, оставшиеся на месте выдернутых ниток, — должно же быть хоть какое-то объяснение!
— Гипотез — как грязи… Ай! Но все они, по большому счету, ни черта не объясняют. Так, досужие рассуждения, не более.
— Например?
— Есть, скажем, версия (мне она, кстати, импонирует больше прочих), что разные обличья оборотня — суть разные
— Общая идея ясна, но ее можно развить дальше. Тогда все живые существа можно считать разными проекциями некоей универсальной сущности…
— Ай! Не углубляйся в метафизику, Жень, потом обратно не выберешься. Некоторые вещи лучше принимать такими, какие они есть, а то от бесплодных раздумий голова разболится.
— Нет, ну все-таки! — почти взмолился он. — По-моему, есть что-то притягательное в идее, что рядовые люди не могут проделывать подобного лишь потому, что не научились этим фокусам в материнской утробе! Кстати, если уж на то пошло, у обыкновенной женщины после ночи с оборотнем может родиться маленький… как это… оборотеныш?
— Нет. Ай! Только человек.
— Вот видите! — торжествующе воскликнул Евгений. — У малыша не будет возможности ознакомиться с умением перекидываться, и он родтся