– Да-да – ровно пять ничей.
– Дюймов, – пояснил старпом.
– Если растянуть её в длину, будет семь-восемь ярдов. Такая юбка может стоить около тысячи гиней.
– А зачем столько складок? – спросил я в полном недоумении.
– Килт должен быть тяжёлым. Если подует ветер с Северного моря, килт не должен задираться вверх или развеваться, как флаг.
– Достоинство стоит денег, – сделал заключение старпом, – особенно, если забыл надеть трусы.
Боб не на шутку рассмеялся, стал приседать и хлопать себя по коленям:
– Представляю себе шотландца с поднятой от ветра юбкой!
– Это совершенно исключено, – серьёзно заметила Кэтти.
Она так органично вписалась в нашу группу, что мысленно мы уже считали её членом экипажа. Без неё наши знания об Абердине не простёрлись бы дальше магазина Си энд Эй или таверны Нью Инн, заходи мы сюда хоть сто раз.
Старинные готические соборы с прилегающими к ним такими же старинными кладбищами очень часто попадались на нашем пути. На этих кладбищах можно было наблюдать отдыхающих шотландцев обоего пола. Причём отдыхающих именно на каменных плитах старинных надгробий. Я обратил внимание на женщину, сидевшую, как в шезлонге. Она вытянула ноги, оперлась спиной на слегка покосившийся мрамор плиты надгробного памятника и, закрыв глаза, возможно, возносила молитвы к Всевышнему о похороненном здесь дальнем родственнике. Конечно, это оригинальный способ чтить отошедших в мир иной, но, возможно, местная пресвитерианская церковь допускает такое, и именно таким образом происходит общение с миром духов.
– Это собор четырнадцатого века Сент-Макар, – пояснила Кэтти, – один из самых известных. – А рядом капелла Королевского колледжа.
– Получается Святой Макар, – перевёл старпом. – Святых в школе мы не проходили. Я только святителя Николая и знаю – покровителя моряков и путешествующих. И то благодаря бабке.
Мы вышли в район парков с коротко подстриженными газонами. Кэтти тут же объяснила, что по газонам можно ходить и даже лежать на них. После чего Боб зашёл на траву, лёг под колумбарий и пригласил нас со старпомом, чтобы Кэтти сфотографировала «всё это безобразие», – так он выразился.
– Ведь не поверят у нас в Союзе, что на траве в парке можно валяться. Точно? Не поверят! – восхищался и одновременно возмущался он. – А я им фотку в нос – бац! Нате, смотрите! Без вопросов. Всё честно, правдиво и, главное, – доказательно.
– Боб, а можно я тебя одного потом буду фотографировать? – спросила Кэтти.
– Ну, конечно, Катя, – отреагировал Боб, – тебе всё можно.
– А фото ты мне вышлешь?
– С этим будет заминка, – прокомментировал старпом, – у нас переписка с капиталистическими странами возбраняется. Письмо вряд ли дойдёт.
– Это плохо, – опечалилась Кэтти.