Тёплые, сморщенные руки и запах качественного вина с хорошо прожаренным мясом заставили Вика тосковать о временах, которых никогда не было. Он очень остро пожалел, что не родился здесь, на ничейной земле, вдали от разборок Семей Города и кланов Союза, где все друг друга знают, живут землёй и любят так, как не любят нигде. У него не укладывалось в голове, почему эти люди, впервые его видевшие, принимали его с такой теплотой, будто бы знали всю жизнь. Так, как никогда к нему не относились те граждане, ради спокойствия которых он пролил столько крови. И он очень боялся, что его принимали именно потому, что не знали, кто он такой.
Когда прощание закончилось, дети с мешками еды за плечами повели их к катеру. Впереди всех шагали мальчик с девочкой, сжимая факела. Томми придерживал Ли за руку, так как помощник едва держался на ногах, периодически взвывая строчки из шлягеров двухлетней давности и хвалясь, что успел поцеловать двух девушек. Эмма помогала Саргию, хотя иммигрант выглядел достаточно здоровым и вышагивал с такой гордостью, будто готовился к военному параду на площади Освобождения. Вик и Насиф замыкали процессию. Параллельно Паркер и её команду провожали на «Юнону».
Когда все погрузились на катера, Вик обернулся и бросил последний взгляд на деревню. Люди всё ещё махали им на прощание. Он почувствовал, как в горле встал ком. Взяв у детей мешки с едой, Вик попытался что-то сказать, но не смог выдавить и слова. Томми завёл двигатель, и они начали отплывать. Деревня всё уменьшалась, до тех пор, пока не превратилась в белую точку в ночи. Насиф помог Вику спустить мешки в трюм. Когда они снова вышли на палубу, Вик спросил у него:
— Ты не сказал, как ваш клан назвал эту деревню.
— Тахрир, — ответил Насиф, а потом добавил: — «Освобождение».
Они плыли уже два дня, и ничего не менялось. Пейзаж на берегу был настолько однообразным, что Вику казалось, будто они стоят на месте. Саргий и Коннели попеременно спали в каюте рулевого, Томми практически не отходил от штурвала, хотя Ли и настаивал на том, чтобы сменить его. Ли выглядел совсем помятым, однако, при этом явно был бодрее обычного. От попойки в деревне он не только не заболел, но, похоже, набрался сил. Насиф отсыпался в трюме, а когда поднимался, то озабоченно смотрел на берег и что-то бурчал себе под нос. Наконец, Вик не выдержал:
— Что-то не так, но ты не говоришь, верно?
Насиф кивнул, но ничего не сказал. Вик продолжил:
— Потому что ты не уверен или потому что Мир опять что-то придумал?
— Я довольно давно был в этих местах, — нарушил молчание шаман. — Я должен всё помнить в совершенстве. Но я не помню. Такое впечатление, будто от Мира откусили кусок, пережевали и проглотили. Береговая линия выглядит по-другому.
— Может, река стала меньше?
— Нет. Земля выглядит потревоженной. Я не знаю, капитан. Пока боюсь делать выводы.
Вик не стал настаивать. Они проплыли ещё полдня, прежде чем шаман вскочил, будто ужаленный, и показал рукой на горизонт:
— Вон там, видите?
Вик сощурился, но ничего необычного не заметил.
— Что там такое? Просто река?
— Не просто река, — с волнением произнёс Насиф. — Того рукава раньше не было. Марцетти! Прошу тебя, прибавь скорости. Мы должны уйти отсюда и как можно быстрее.
— Ты думаешь, это могли сделать сааксцы?
— Нет, слишком много сил бы потребовалось. Здесь что-то другое. То, чего я не могу нормально почувствовать.
Он сосредоточился и выдал:
ebooksa