— Ты даже не представляешь. Я ещё спала в общем отсеке. Рэнди примчался и сказал мне, что ты умираешь. Мы ворвались в твою комнату, а ты лежишь на полу в луже своей блевотины. Рэнди тебя приподнял, а у тебя из носа, глаз и рта кровь шла. Я всерьёз тогда думала, что потеряла тебя. И потому решила признаться. Побоялась, что ты умрёшь.
Джек почувствовал острый укол совести. «Так не может продолжаться. Ты должен выбрать уже, что для тебя важнее».
Забавно, Учитель ведь предупреждал его и об этом. Правда, тогда ещё Джек не понимал ни слова. Он просто повторял приёмы, которые ему показывали, тренировался и думал, когда же этот ад закончится. Эхом, словно из забытого далёко, в голове снова отозвались слова: «В жизни каждого человека настаёт момент, когда он должен решить для себя, что же ему важнее — страсть или долг. И благословлён будет тот, для которого долг и есть страсть. Остальным же можно только посочувствовать, ведь какой бы выбор они ни сделали, о нём они будут сожалеть до конца своих дней».
— Я должен это делать, — как можно твёрже произнёс он. — Ради тебя, ради нас. Ради всех остальных. Просто потому, что никто другой не сможет.
— Ты никогда не рассказывал, для чего это.
— Давай ляжем, — попросил Джек. Анни кивнула.
Когда они улеглись в кровать, Джек начал:
— Я всегда считал, что если расскажу вам, вы станете меня избегать.
— Это почему же? — спросила Анни, положив голову Джеку на грудь и сжав его в объятиях. Джек вздохнул.
— Думаю, придётся рассказать всё с самого начала. Я говорил, что не знаю, кто мои родители?
— Да, — протянула Анни. — Правда, родителей не знает больше половины города, так что ничего особенного тут не вижу.
— Так вот, дело в том, что я их знал. Когда-то. А потом кое-что произошло — и я их забыл.
— А вот это уже интереснее. Ты получил травму или что-то ещё? Несчастный случай?
— Нет, — выдохнул Джек, чувствуя, как по груди бегут мурашки от тёплого дыхания девушки. — Я помню, что раньше жил с ними.
Анни поднялась на руках и внимательно посмотрела в глаза Джеку.
— Ты не врёшь?
— Я сейчас абсолютно честен.
— Но ведь это значит, что ты жил в Башне Правосудия. Или же твои родители были большими шишками в Синдикате.
— Это я начал понимать намного позже. Но всё это смутные воспоминания. Я не помню их лиц, голосов. Только какие-то размытые образы. Намного чётче я вспоминаю вечер, когда всё изменилось. Я был дома, мать уложила меня спать. Она погладила меня по голове на ночь и поцеловала в щёку…
Он почувствовал, как Анни слегка задрожала от его слов. Наверняка она испытывала зависть, ведь ничего такого в её жизни не было. Её родители поступили, как и многие другие, — отказались от своего чада, чтобы не платить выкуп Синдикату. Жить в школе оказалось настолько тяжело, что Анни решила сбежать на окраины — туда, где не было власти короля. Где не заставляли после школы отрабатывать долг в Приюте. Конечно, на окраинах было не легче — но здесь ты был полностью свободен, и всё зависело только от тебя, а не от решений директора Приюта или школы.
ebooksa