Еще не веря в нее, он долго не решался подойти к женщине в белом халате, торговавшей конфетами. Перед женщиной стоял лоток на тонких, словно спичечных, ножках, набитый разноцветными яркими леденцами. Наконец он поверил Удаче и протянул монетку. Продавщица взяла ее и, не поведя даже бровью, выдала взамен прекрасный леденец — зеленого петуха на палочке. Петух был прозрачен, будто его отлили из бутылочного стекла. Липкий и очень вкусный.
С тех пор Профессор всегда смотрел в землю, цепко шарил взглядом под ногами, молниеносно прикидывая значимость каждой бумажки. Он, может, оттого и стал сутулым, что ходил уставив в землю глаза.
Но земля велика, и обойти ее всю было не под силу. И он в те юные годы приходил в отчаяние от своей беспомощности. Теперь же Профессор точно знал, где прописалась Удача, где ее логово, черт побери. Однако привычка сохранилась навсегда, и мальчишки с ближайших улиц, завидев его, кричали:
— Геолог идет! Геолог!..
Небо подернулось тучами, но в воздухе было светло, точно при электросварке. И асфальт выглядел белым. Профессор знал каждую трещину на пути между лабораторией и троллейбусной остановкой, и дорога поэтому теперь представлялась неимоверно длинной. Было ощущение, словно он идет от вехи к вехе, и от этого время текло еще медленнее. Ему просто не было конца.
Троллейбус где-то задерживался, и Профессор начал нервничать, боясь пропустить первый заезд. Народ, накопившись в ожидании, зароптал тоже. Но всегда находятся вредные люди, которых даже хлебом не корми, дай только выступить против коллектива.
— А куда вам спешить? Еще успеете напиться и попасть в вытрезвитель. Отдохнули бы, — сказала тетка со злым принципиальным лицом.
Профессор увидел в ее руке сетку с картофелем, свисавшим тяжелой гроздью, и, прицелившись в слабое место на бабьем сердце, сказал:
— Ну и паршивый картофель! Горох! Не могла уж выбрать получше? Хозяйка!
И противница коллектива была сметена единым махом, она хватала воздух ртом, да краснела, и сказать в ответ ничего не могла, потому что в самом деле где-то на белом свете, а может и здесь же, в городе, существовал картофель крупнее, чем у нее.
В троллейбусе Профессор забился в угол на задней площадке и начал строить сегодняшний план, который бы помог поймать Удачу.
Собственно говоря, это был один давно задуманный и немудреный план, годный на каждый игровой день. Надо было дождаться, когда в смежных заездах выиграют две самые слабые лошади ипподрома, и в этот раз поставить на них билет. Вот тогда Удача и свалится прямо с неба.
Он стал перебирать в памяти самых слабых лошадей и опять остановился на том, что хуже Лебедки клячи не сыщешь. Разве что ей под стать Компостер. И лучшей пары, чем Компостер, для Лебедки не подобрать. Такой пары, наверное, еще не было за всю историю ипподрома. И приди Лебедка и Компостер первыми в своих заездах, случись такое двойное чудо, на электронном табло объявят сказочный выигрыш, какого еще не знал тотализатор. Другим такой не привезти. Это были самые безнадежные лошади, горе одно. И нет на ипподромных трибунах руки, которая осмелится поставить на черепах в лошадином обличий. Это может сделать только он, Профессор.
Комбинацию Лебедка — Компостер он вынашивал давным-давно, бережно хранил, как теплого и хрупкого птенца за пазухой. Но ему еще не хватало третьего чуда. То есть если говорить о времени, первым должно состояться третье чудо. Именно оно должно свести Компостера и Лебедку в соседние заезды, устроить такое случайное совпадение.
У входа на бега он купил билет и программку. Задержался немного перед дверью с билетерами, точно актер перед выходом на сцену. Одернул рукава, достал из кармана расческу и поправил жидкий венчик волос, окружавших лысую голову. Миновав контроль, он услышал чей-то молодой насмешливый возглас: «А вот и Профессор! Ну, ребята, держись! Сегодня он заберет всю кассу!» Когда-то, впервые узнав о своем прозвище, он решил, что причиной тому его работа, — коль трудишься в НИИ, значит, ты профессор. И подивился людской наивности. Но вскоре понял, что обидчики имели в виду его неудачную игру, и был возмущен. Но потом свыкся с кличкой. Вдобавок новички принимали его всерьез, думали, что он тонкий знаток на самом деле. И охотно шли в компаньоны, когда у него оставалась только денежная мелочь, и он уже не мог играть один.
Бега гудели. Это был сдержанный гул предвкушений, под пленкой которого скопились мощные силы нетерпения, готовые разом прорвать тонкую преграду с первым взмахом стартового флажка. А на дорожке разминали лошадей, запряженных в качалки, и они носились вдоль трибун, смешно выбрасывая по-куриному голенастые задние ноги.
Профессор открыл программку, наскоро посмотрел, кто записан в первые заезды и пробежал вдоль касс, поглядывая, на кого уже начали ставить. Потом он просто поторчал на бойком месте, навострив уши и вылавливая из гула голосов сведения, имеющие хотя бы какую-то ценность. Так, по крохам, он составил общую картину, из которой стало ясно, на какого играет большинство в первых двух заездах. Теперь дело было за послушным компаньоном, готовым внести свою половину ставки без разных там собственных мнений. Для этого лучше всего годились те, кто чувствует себя здесь неуверенно, теряясь от незнания лошадей. Конечно, делить выигрыш на двоих всегда неприятно, но в одиночку долго не протянуть. С капиталом в два рубля.
Он пристрелочно запустил в общий гул такую фразу, будто забросил удочку с наживкой:
— Видел я наездника Петухова. Он говорил…
Он не закончил фразу, будто размышляя, и покосился глазом в одну сторону, другую: не клюнул ли кто?
ebooksa