Психологическое консультирование. Теория и практика

Запрос о снятии симптома

Это наиболее распространенная форма запроса, когда клиент хочет избавиться от неприятных для него последствий своей психологической проблемы. Хочет ли он при этом решать эту проблему, это уже другой вопрос… Симптомов, на которые жалуются клиенты, великое множество, но их можно объединить в следующие основные группы:

• жалобы на эмоциональные нарушения;

• психосоматические нарушения;

• коммуникативные проблемы;

• когнитивные нарушения;

• нарушения характера.

Основная задача психолога – найти психологический смысл того или иного симптома, т. е. психологическую проблему, которая стоит за симптомом (чаще за симптомами) и через него выражается. После чего необходимо найти средства решения проблемы и помочь клиенту использовать их.

Жалобы на эмоциональные нарушения лидируют по количеству обращений. Это и депрессии, и фобии, и тревоги, и постстрессовые состояния, и эмоциональные зависимости, и чувство вины или стыда, и душевная боль, и горе, и печаль, и разочарование, и неуправляемый гнев, и навязчивые мысли и действия. Работа с подобными симптомами будет рассмотрена позже, но приведем пример работы с фобией. Он, как и большинство приводимых в книге примеров, отражает методику эмоционально-образной терапии.

Студентка пожаловалась, что у нее есть совершенно непонятный страх перед мотыльками, страх панический. Образ страха почему-то был похож на иголки, которые кололи ее. Они «говорили» ей, что она плохая девочка и мучает мотыльков. Я спросил, не говорил ли кто-нибудь подобные слова в ее детстве. Она вспомнила, что в три года ловила мотыльков и насаживала их на иголки, так поступали многие дети. Однако бабушка ее ругала и говорила, что мотыльки ей отомстят за ее жестокость. Она перестала их ловить, а позднее проявился страх.

Я предложил ей представить бабушку и мысленно ей сказать, что она хорошая девочка и не хотела причинить кому-то зло, она поступала так же, как другие, и видела в этом только игру, и что это естественное поведение для ребенка. Когда она сделала это, то увидела, что бабушка ее простила, и «иголки» перестали ее колоть.

Однако страх не прошел окончательно, теперь он был похож на огромного мотылька с зубами, который мог ее покусать. Я спросил, что бы она хотела сделать с этим «мотыльком». Она ответила, что чувствует свою вину перед ним и хочет попросить прощения. Она сделала это, «мотылек» уменьшился и улетел, теперь ее страх прошел полностью, что мы проверили в мысленном эксперименте.

Тогда стояла зима, и мотыльков не было, но летом ее сокурсники передали мне привет от нее и благодарность – мотыльки появились, но страха больше не было.

Психосоматические нарушения чрезвычайно многообразны: это головные боли, некоторые болезни органов дыхания (например, хронический ринит, астма), ряд сердечно-сосудистых заболеваний (ишемическая болезнь сердца, нарушения сердечного ритма и др.), ожирение, нервная анорексия, булимия, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, запоры, диарея, определенные нарушения работы щитовидной железы, нейродермит, псориаз, некоторые гинекологические заболевания, ревматоидный артрит, предменструальный синдром, сексуальные расстройства и т. д. Некоторые авторы расширяют этот список настолько, что почти все болезни вплоть до рака могут быть в него включены [10]. По крайней мере, если болезнь не поддается традиционному медицинскому лечению, есть основания подозревать его психологическую природу.

На семинаре студентка рассказала, что с восьмого класса страдает от постоянных головных болей. Узнав о моем методе, она с подругой решила справиться с головной болью. Девушка представила свой мозг – он оказался черного цвета. По совету подруги она стала перекрашивать его в различные цвета, успеха это не принесло. Голова ее болела и в тот момент. Я предложил ей описать, как болит ее голова. Она сказала, что как будто что-то распирает ее голову изнутри, это как скала, которая хочет вырваться и расколоться на две половины. Этот образ уже дал мне важную информацию – обычно образ скалы символизирует родителя, который давит на ребенка своим авторитетом.

Не объясняя ничего девушке, я предложил ей представить нечто, что сдавливают две половины «скалы». Это было маленькое солнышко, что соответствует образу ребенка. Я попросил ее дать как можно больше энергии «солнышку» (прием энергетизации). Она сделала это, и постепенно две части «скалы» разошлись, а потом и вовсе растаяли, а «солнышко» засияло ярким светом. Глаза девушки тоже засияли, и с удивлением она подтвердила, что боль прошла полностью.

Тогда я высказал предположение, что с восьмого класса родители основательно стали на нее давить. Она сказала, что это правда, тогда умер ее отец, а мама с бабушкой действительно крепко за нее «взялись». Теперь стало понятно, почему у «скалы» было две половины.

Коммуникативные проблемы – это не просто отсутствие навыков общения, они основаны на более глубоких причинах, и их проявления более фундаментальны. Крайней формой таких проявлений является аутизм, когда человек полностью замыкается в себе и не откликается на попытки поговорить с ним. Коммуникативные трудности могут быть следствием социофобии, речевой фобии, чувства стыда или вины, чувства неполноценности или отверженности. Они могут быть результатом тех или иных особенностей характера (вспыльчивости или дистимности, например), а иногда следствием серьезного психического заболевания. Поэтому за первичным запросом необходимо разглядеть истинные причины жалобы, различить «подводную часть айсберга».

К этой категории можно отнести и застенчивость, и неспособность понимать и выражать чувства (алекситимию), и заикание, и другие многообразные формы коммуникативных нарушений.

Молодой человек страдал заиканием с трех лет. На момент обращения ему было 23 года. Он решил избавиться от этой проблемы, потому что работал менеджером на фирме – естественно, что заикание очень затрудняло его переговоры с партнерами и коллегами. Анализ показал, что психологической причиной заикания было его стремление постоянно контролировать свою речь. Сложно организованный и во многом автоматизированный процесс порождения речи «рассыпался», когда он начинал на ходу поправлять самого себя. Также он очень торопился сказать как можно больше за малый промежуток времени, естественно, он сбивался. С помощью различных упражнений я отучал его от избыточного контроля и помогал замедлить процесс порождения речи. Если он выполнял мои рекомендации, речь его улучшалась, но он никак не мог принять той логики, что не надо контролировать себя и не надо спешить. Это противоречило тому, как его воспитывал отец. Однако примерно за десять сеансов нам удалось достичь почти полного согласия, и заикание практически перестало его беспокоить.