С Вирабом оказалось проще. Он сам переставлял ноги и большую часть веса нес на своих двоих, так что его подъем прошел быстро и гладко. Наверху Дорохин и Зуйков посовещались и решили не тащить связанных пленников по улице, а сходить за Казанцом, чтобы тот пригнал машину прямо во двор. Дорохин остался с пленниками, а Зуйков пошел за машиной.
Он решил срезать угол, чтобы быстрее добраться до машины и Казанца, и перебрался на соседний участок. Судя по заросшему двору, в доме давно никто не появлялся. Зуйков прошел вдоль забора до ряда хозяйственных построек, завернул за угол и пошел вдоль тыльной стены сараев. Он почти добрался до забора, когда услышал стон. Зуйков остановился и прислушался. Стон повторился, звук шел из ближнего сарая. Зуйков обошел постройку, заглянул внутрь и застыл на месте: на полу в сарае лежал полковник Богданов. Метрах в пяти от него лежало тело незнакомого мужчины. Руки и ноги мужчины были связаны веревками и одним концом прикручены к металлическому крюку, торчащему из потолочной балки. Мужчина не подавал признаков жизни, а Богданов негромко стонал.
— Товарищ полковник! — Зуйков подлетел к командиру и опустился на колени рядом с ним. — Вячеслав Антонович, вы живы? Вы меня слышите?
— Зуйков, не ори как потерпевший. — Богданов открыл глаза.
— Вы живы! Ох и заставили вы нас поволноваться!
— Откуда ты здесь? — Богданов попытался приподняться, раны на спине и животе тут же начали кровоточить. Полковник скривился от боли. — Проклятье, здесь как на скотобойне.
— Товарищ командир, вам нельзя двигаться, — забеспокоился Зуйков. — Лежите спокойно, я сейчас помощь приведу!
Зуйков выскочил из сарая, на ходу соображая, кого из бойцов оповестить первым. Выбор пал на Казанца, так как у него была машина, а в машине медицинская аптечка. Перемахнув через забор, Зуйков уже через пять минут стоял у машины и пересказывал новости Юре Казанцу. А еще через две минуты машина стояла у крыльца дома, где Зуйков оставил Дорохина. Чтобы перенести в машину полковника Богданова, они соорудили из одеял носилки и, перебравшись через соседский забор, вернулись к Богданову. Казанец осмотрел раны командира, которые, к счастью, оказались не критичными.
— Поверхностные порезы, множественные ушибы и ни одного перелома, насколько я могу судить, — проведя осмотр, подытожил Казанец. — Сейчас завернем тебя в чистую простыню, этого будет достаточно для оказания первой помощи. А когда доберемся до места, обработаем раны антисептиком. Думаю, даже зашивать ничего не придется. Везучий ты, командир, в такую передрягу попал и вышел без единого перелома.
— Откуда тогда столько крови? — спросил Зуйков. — Он буквально плавает в ней.
— Это не кровь, Серега. — Казанец улыбнулся. — Это томатный сок. Видимо, падая, он зацепил стеллаж, банки разбились, и сок пролился на пол. Стекла не заметил?
— Виноват, торопился. — Зуйков смущенно пожал плечами. — Бывает.
— Много или мало, а кровь я потерял. Руки немеют. — Богданов снова застонал. — Поехали, что ли?
— Кто твой сосед? — спросил Казанец, указывая на мужчину в бессознательном состоянии.
— Это Гаро, вроде как начальник тех чудиков, которые меня похитили, — ответил Богданов.
— Забираем его с собой?
— Разумеется. Мне есть о чем с ним потолковать.
— Без тебя потолкуем, командир. — Казанец повернулся к Зуйкову. — Давай, Серега, берем с четырех концов. Сначала погрузим в машину командира, потом вернемся за Гаро.
Они подхватили одеяло за четыре конца, приподняли и понесли к машине. Капитан Дорохин уже успел погрузить в салон «уазика» Вираба и пришедшего в сознание Ованеса. Полковника Богданова они уложили на заднее сиденье своей машины, а Гаро отправился в «УАЗ» к своим подельникам. Чтобы не оставлять трех преступников без присмотра, в «УАЗ» отправился и Зуйков. За руль «УАЗа» сел Дорохин, Казанец занял место за рулем второй машины. Стрелки часов показывали четверть второго, когда обе машины выехали из Джрвежа.
К дому в Ариндже они подъехали почти одновременно с машиной подполковника Дубко. Он как раз выводил из салона Альберта Мкртчяна, когда кортеж из двух машин въехал во двор. Дубко передал Мкртчяна капитану Лепилину, а сам подошел к Казанцу.