– Да, обвинял.
Я слишком поздно пожалела, что подняла эту тему. Могла бы догадаться, что Том не извинится.
– Возвращаемся к переезду, – торопливо перебила я. – Мы позаботимся о том, чтобы тебе понравилось, куда бы мы ни поехали.
– Но я хочу остаться в этом же районе, мама.
– Не могу обещать, – начал Том. – Почему ты думаешь только о себе?
– Это не совсем честно. – Я замолчала. А действительно ли это было так?
– Знаете что? – сказал Фредди, бросив столовые приборы на тарелку. – Можете переезжать без меня. Уже ясно, папа, ты ни одному моему слову не веришь, не говоря уже о том, что я тебе даже
– Чушь, – ответил Том.
– Разве? Я же говорил, что не трогал твой чертов отчет. А ты даже не извинился как следует.
Фредди отодвинул стул и выбежал, хлопнув за собой дверью.
Том пожал плечами:
– Не ему решать. Взрослые здесь мы.
– Значит, мы собираемся вытаскивать его, брыкающегося и вопящего, из дома? – спросила я.
Рот Тома сжался в прямую узкую линию.
– Если потребуется.
От одной мысли у меня сердце похолодело. Что, если действительно дойдет до такого?
Через агента мы нашли дом в нескольких улицах от нашего, чтобы снять, пока не решим, переезжать дальше или нет.
– Ты пока остаешься рядом со своими друзьями, – сказала я сыну несколько дней спустя, когда сообщила эту новость. Том был на работе. Фредди только что вернулся из школы и сидел перед телевизором, жуя чипсы, хотя ужин был почти готов.
Он бросил на меня угрюмый взгляд.
– У меня больше нет друзей. После того шума, который вы с папой подняли на вечеринке. Опозорили меня.