Ложь, которую мы произносим

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала я, садясь на гальку.

Он вздохнул.

– Только не опять. Я же говорил тебе, мам. Не расскажу.

– Почему?

– Просто не могу. К тому же что насчет тебя? Ты не лучше меня. Уверен, ты так и не рассказала всех подробностей истории с этой Эмили.

От ее имени у меня пересохло во рту. Сын слишком хорошо меня знал.

– Прекрасно. Я все тебе расскажу.

Фредди посмотрел с любопытством, а затем с подозрением.

– Чтобы я тоже признался?

– Нет, если не захочешь. Мне нужно рассказать тебе про себя, чтобы ты знал: я пойму. Видишь ли, наши истории не так уж сильно отличаются. Я уже объясняла, что меня воспитывали строгие родственники. Но не вдавалась в подробности того, что произошло после смерти моей матери.

– Ты говорила, что жила с тетей и дядей.

– Да, верно. Но дело в том, что они были не слишком добрыми. И ясно дали понять, что я для них помеха. Заставили почувствовать, что я каким-то образом виновата в смерти своей матери.

– Наверное, это было ужасно.

– Да. – Я заслонила глаза от солнца и посмотрела на горизонт.

– А друзья у тебя были?

– Появились со временем. Когда я была маленькой, дети не хотели иметь со мной ничего общего, поскольку у меня не было родителей. Папа сбежал вскоре после моего рождения. В те дни людям не нравилось, если ты отличался.

– Им это и сейчас не нравится, – заметил Фредди.

– Конечно, – кивнула я, вспомнив, как его осуждали за мои рисунки обнаженной натуры. – Жаль, что тебя дразнили из-за моих картин.

Он пожал плечами:

– Все в порядке. Я все равно гордился тобой.