– У нас в программе есть несколько очень интересных докладчиков. Ближайшим будет выступление тюремного надзирателя на пенсии, который раньше работал в Дартмуре. – Ее глаза заблестели. – Должно быть увлекательно.
Тюрьма?
Пульс снова участился. Опять вспыхнули воспоминания, пронзив болью виски.
Запах туалета. Прищуренные взгляды заключенных и офицеров. Бритвенные лезвия на полу в душе. Дерьмо в твоих ботинках.
– Нелегко одной переезжать на новое место, – сказала посетительница после того, как я почувствовала себя обязанной из вежливости пригласить ее войти. Понимала, что выгляжу немного неряшливо в своих обрезанных джинсах и с растрепанными волосами. Сара, в которую Оливия превратила меня, с прической боб и в элегантной одежде, исчезла. Как и жена Тома, с тем огромным домом и богатыми друзьями вроде Хьюго. Вот и хорошо.
Как ни странно, я не злилась на Тома за его измену. Мы никогда не подходили друг другу. На самом деле его поступок принес облегчение. Показал, что не только я вела себя плохо. Хотя это и не шло ни в какое сравнение с убийством.
– Блокки сказал, ваш сын отправился путешествовать, – произнесла Дафна, прервав мои размышления.
Я почувствовала, как по рукам пробежал холодок.
– Да, так и есть.
– Он очень привязался к вашему мальчику. Вы, должно быть, скучаете по сыну.
Я попыталась собраться с мыслями.
– Да. Но работа не дает мне загрустить.
– Я слышала, вы гончар. Это один из ваших? – Она указала на кувшин в моих руках.
– Именно.
– Возможно, вы захотели бы как-нибудь прийти и выступить с докладом.
Без шансов. Мне необходимо оставаться в тени. Не выставлять себя на всеобщее обозрение.
– Вы очень добры, – сказала я. – Но я не сильна в публичных выступлениях.
– Очень жаль. Мы здесь любим ремесла. Что ж, мне пора. Дайте знать, если я могу вам чем-то помочь.
Ее предложение напомнило мне о том, что я хотела спросить у Блокки.
– Вообще-то есть кое-что, – добавила я, провожая гостью. – Вы не знаете никого, кто продает глину?