Смерть приходит в Марлоу

Кэт посмотрела на протестующих, на полицейских, стоящих у нее за спиной, и вновь обратила свой взгляд на старушку, протягивающую ей баночку со сладостями.

– Нет, спасибо, – отказалась она.

– Как вам угодно, – парировала Джудит, сунула себе в рот леденец и оглядела бушующую толпу протестующих. – Это, конечно, не Париж в шестьдесят восьмом. Но, если честно, ничего похожего на Париж в шестьдесят восьмом не происходило ни до, ни после, – жизнерадостно добавила она.

– Вы были в Париже во время протестов в шестьдесят восьмом?

– Вы знакомы с этими событиями?

– Каждому, кто верит в силу протестов, известны эти события. На что это было похоже? – Глаза Джудит восторженно засверкали, когда она погрузилась в воспоминания. – Я тогда только-только вернулась из Оксфорда и не совсем понимала, что мне делать дальше. Поэтому поехала на лето в Париж. Это было замечательное путешествие – в ретроспективе, разумеется. В то время все эти протесты только раздражали меня. А могу ли я задать вам несколько вопросов? Мы помогаем полиции разобраться с тем, что случилось с отцом Розанны. Не могли бы вы рассказать нам все, что вам известно о семье Бейли?

– Это несложный вопрос, – ответила Кэт. – Семья Бейли одним своим существованием олицетворяет все, что не так с этой страной. Они разбогатели благодаря тяжелому труду других людей. Потом они передавали свое богатство из поколения в поколение, тогда как работу за них всегда выполнял кто-то другой. Они вампиры.

– Вы очень решительно выражаете свои мысли, – усмехнулась Сьюзи.

– Вам нравятся эти люди? – недобро прищурившись, спросила Кэт.

– Мы едва с ними знакомы, – ответила Бекс.

– Меня утешает лишь то, что хотя бы отец Розанны под конец прозрел.

– О чем вы говорите? – спросила Джудит.

– Он ведь исключил Тристрама из своего завещания, не так ли? И правильно сделал. Этот мужчина не заслужил такого богатства. Точно не с таким отвратительным поведением.

– Откуда вы знаете, что сэр Питер исключил сына из завещания?

– Он сам мне сказал в рождественский вечер. Дженни тогда устроила настоящий пир. Она даже приготовила для меня вегетарианские блюда, а такого в этой семье до нее никто не делал, уж поверьте мне. Чуть позже тем вечером я случайно наткнулась на Питера. Он сидел в своем кабинете с бокалом вина и разглядывал эти жуткие рентгеновские снимки, висевшие над его столом. В тот момент он показался мне старым и очень слабым. А ведь он никогда не выглядел слабым. Поэтому я спросила, все ли у него в порядке, а он ответил, что переживает, правильно ли поступил с Тристрамом. Тогда я спросила, о чем он говорит, и он ответил, что написал новое завещание и вычеркнул из него Тристрама. Питер гадал, не совершил ли он ошибку. Я сказала, что деньги принадлежат ему и он может поступать с ними как ему заблагорассудится.

– Он сказал, кому оставил деньги?

– В смысле, Розанне ли? Я не спрашивала. Ведь в тот день мы праздновали Рождество.

– Но Розанна думает, что теперь она все унаследует?

– Наверняка она ничего не знает. Если честно, я переживаю за нее. Она так зациклилась на этом проклятом завещании, что не может говорить ни о чем другом. Мне кажется, вся эта ситуация немного повредила ее рассудок. По-моему, это прекрасный пример того, как деньги могут развращать нас. А когда денег много, они развращают еще больше. Но все это теперь неважно, ведь новое завещание так и не найдено, правда?

– И вас это не волнует?