Смерть приходит в Марлоу

– Дело в том, что вы не учли одного. Впечатлительность Тристрама – обоюдоострый меч. Да, вам удалось соблазнить его и уговорить его убить собственного отца, но был и другой человек, способный влиять на него столь же сильно. Лишь после прибытия в Марлоу, когда шестеренки вашего плана уже закрутились, вы узнали о существовании Сары Фицерберт, женщины, которая уже много лет имела огромную власть над Тристрамом. Все эти годы она ждала их свадьбы. У вас все-таки получилось вернуть Тристрама на свою сторону, потому что он порвал с Сарой. Разумеется, порвал, ведь он уже так многим рискнул ради вас. Он просто не мог позволить себе отвлекаться на былые романы. Вы двое совершили убийство, и все прошло так, как вы и задумали. Вы с Тристрамом продолжили притворяться врагами на людях, даже разыграли ссору и заставили меня приехать сюда, чтобы прогнать Тристрама. Я поверила в вашу ложь. Но именно тогда ваш тщательно продуманный план начал разваливаться на куски. В тот день, когда мы приехали защитить вас, кто-то позвонил Тристраму. Наверняка вы пришли в ужас от такого поворота событий, ведь кто еще, кроме вас, был способен так распалить Тристрама? Думаю, вы боялись худшего. Когда я рассказала вам о том, как мы потеряли след Тристрама недалеко от Элисон-роуд, вы поняли, что Саре каким-то образом удалось вернуть былой контроль над вашим сообщником. Вы убили человека ради Тристрама. Теперь он должен был жениться на вас, чтобы поставить точку в вашем изощренном плане. Вы думали, будто обладаете полным контролем над своим любовником, но жестоко ошибались. В конце концов, Тристрам мог жениться на любой другой женщине. И тогда вы нанесли свой удар. Вам уже приходилось убивать, и вы не боялись сделать это снова. Вы отправились в дом Сары под благовидным предлогом и напоили ее водой с разведенным внутри цианидом, уже ассоциировавшимся у нас с Тристрамом, из стакана, на котором остались его отпечатки. Но этого было недостаточно, чтобы его обвинили в убийстве, ведь они с Сарой состояли в отношениях, поэтому его отпечатки можно найти по всему ее дому. Но своим поступком вы дали Тристраму понять, что ему не стоит вам перечить, иначе придется мириться с последствиями, весьма серьезными последствиями.

Джудит с любопытством посмотрела на Дженни. Та была бледна, но сохраняла молчание.

– Разумеется, Тристрам напал на вас, когда его выпустили под залог. Он никогда не планировал, что пострадает Сара, подруга его детства, не имевшая к вам никакого отношения. Думаю, он наконец понял, что заключил сделку с дьяволом, пустив вас в свою жизнь.

– Я не дьявол.

– Однажды вы рассказали мне, как тяжело вам пришлось в жизни. Вы сражались за свое образование, за будущее, не омраченное прошлым. И оттого я вами восхищаюсь. Вы проявили больше стойкости и отваги, чем все люди, на которых вы работали в последние годы. Но вас наверняка раздражало, что ваши клиенты принимают свое богатство как данность. Они жили так, словно весь мир был им чем-то обязан. Могу представить, как вы пришли к выводу, что они вовсе не заслуживают жизни. Признайтесь же: ведь вы правда так думаете.

– Богачи отвратительны.

– И почему вы должны наслаждаться малым, трудясь так упорно, тогда как они купаются в своем богатстве, ничего при этом не делая?

– Именно.

– И сэр Питер никогда не задумывался о последствиях своих действий. Он мог легко предать свою дочь, своего садовника, выкинуть из дома сына и платить своей бывшей жене жалкое пособие на содержание. Ему было плевать на них всех. Его не волновали чужие беды. У него был титул, он владел огромным богатством, а горести и сложности этого мира не могли ему навредить. Держу пари: вам не терпелось показать ему, как живут настоящие люди.

Дженни усмехнулась, ее глаза триумфально заблестели.

– Уверена, – невозмутимо продолжила Джудит, – незадолго до смерти он понял, что вы его провели. Вы собирались оборвать его жизнь. Как он выглядел в тот момент?

– Он был напуган, – прошептала Дженни, окунувшись в воспоминания. – В то мгновение он лишился всего: своих денег, своего статуса. Он наконец-то стал одним из нас, простым смертным.

– Он пытался с вами поговорить?

– Да.

– Что он сказал?

– Лишь мое имя. Он произнес его как вопрос. Это выглядело так жалко, что я почти рассмеялась.

– Вам было смешно?

– Не вам меня судить. Вы не жили с ним, не терпели его высокомерия и не притворялись слабым полом. Не притворялись влюбленной дурой.

– Вам тоже не нужно было всего этого делать. Вы сами навлекли на себя свою печальную участь.

– Ничего я на себя не навлекала.