– Что?
– Сначала с Грымзой, а теперь с этой… Молью!
Маше было немного обидно слышать в своей адрес такое. Какая же она моль? Они – белесые. А у нее темные волосы и глаза, смуглая кожа с веснушками. Да, выглядит не феерично, потому что одеваться не умеет, как и краситься, вся из себя естественная, но все же… Не моль! Но потом поняла, что в статной красавице говорит обида.
– Между нами ничего нет, женщина! – решила успокоить ее Маша.
– Это пока. Он тебя соблазнит рано или поздно. Тут все бабы его.
– Даааа?
– Нет! – возопил Николай. – Я не понимаю, о чем вы, Фина!
– Аленку тоже оприходовал. И к дочке ее подкатывал. Вот я и не пойму, чем я плоха?
– Фина, вы – прекрасны. Но я вас уверяю, ни к кому я…
– Вся деревня гудит.
– Простите, мне пора, – вскочила Маша. – Спасибо за чай.
– Постойте! – Николай тоже поднялся и выпростал свою руку, чтобы ее удержать. Но где там! Маша включила первую передачу. И понеслась к калитке.
«Продавать! – мысленно возопила она. – Продавать бабушкин дом надо. Я тут не смогу. И место проклятое рядом, и люди сумасшедшие…»
Глава 7
Наевшись от пуза колбасы, Вася признался в том, что после того, как на Стасю напали, он, терзаемый угрызениями совести, сообщил бабке о том, что он все перепутал. И не она ночевала у Николая Гавриловича, а дачница Алена, мать блаженной Сонечки. Посчитал, что так лучше будет. Пусть другой тете кости моют, а Грымзе и так досталось.
– Но я больше не буду обманывать, я поклялся, – заверил ее Васятка. – Это было последнее мое вранье.
– Ладно, верю. Иди домой, я спать лягу.
– Может, посидеть с вами?
– Нужен ты мне.
– Я вам почитаю сказку. А лучше расскажу, а то будете ругаться, что я по слогам.