Скованный

Дэнни прикуривает сигарету и хмурит лоб. Лицо его напрягается, а сам он словно куда-то пропадает, оставляя лишь тело.

— Что с ним делать, Босс? — спрашивает амбал металлическим голосом.

— Выкинь его куда-нибудь на свалку, — отвечает Дэнни.

Вопли вибрируют по телу второго, такого же, как первый. Он спрашивает:

— А с ней?

— Можешь делать с ней все, что хочешь, хоть трахай всю ночь, мне по барабану.

Амбалы переглянулись, улыбаясь, и принялись за дело. Дэнни сделал тяжку. Затем еще одну и еще. Дэнни курил всю ночь, обливаемый ливнем дождя и оглушаемый глухими раскатами грома. Он смотрел в одну и ту же точку и лицо его было сосредоточенным настолько, что никаких эмоций оно не испытывало. Он просто курил и смотрел, курил и смотрел…

Глава 7. Руины, что были для Вас дворцом

1

В эту ночь стены начали кричать. Они опорожняли швы своих бетонных плит бездушными возгласами о любви, достоинстве и счастье. Луна — размытое пятно на черных тучах. Оставшийся свет — электрический скрежет фонарей, между которыми тянулся гул мотора.

Диана. До ужаса погруженная в себя. В эту ночь она перестала существовать как личность, если она вообще когда-то могла быть личностью. Ее предавали насилию. Раз за разом. Те здоровенные амбалы, не знающие основ арифметики и значения слова мораль.

Диана Клаус. Она кричала и ворочалась. Но даже мысли о насилии не было в ее голове. Сегодня она стала собой и приняла реальность. Она — дешевая потаскуха для бездарей в плане секса. Для тех, кто не способен на творчество и страсть. Они могли только вставлять и вытаскивать.

Раз за разом.

Подделка ирландского виски. Он не расслабляет, а пьянит.

Диана Клаус. Этой ночью с ней делали все. Она — товар по акции, у которого кончается срок годности.

Когда наступил тот день, в который она потеряла себе цену?

И маленькая Элли, не знающая предательств, наконец перестала кашлять и хрипеть. Она замолчала и тишина поразила Диану.

Разорванная руками, как гниющий апельсин. Поделенная на части собственного сознания.

Измена — урок любви. Больше Диана не может любить.

Не может любить никого, кроме Томаса, мать его, никчемного Клауса.