— Конечно, будете!..
Кто понимал, что ему не выжить, не переставал заботиться о самых мелких делах. Женщина с разбитой грудью, еле шевеля губами, умоляла «сестрицу» вынуть у нее из корсажа золотые часики, отослать мужу. Олина рука нащупала под кофточкой щепотку стеклянного и металлического лома, все, что оставил от часиков удар, сломавший грудную клетку.
Часа через два прибыл паровоз с медикаментами и врачами. Утром раненых разместили по двум вагонам и отправили — одних на Еланск, других на Москву.
Ольга поехала с москвичами. На ближайшей станции она сдавала тяжелораненых в местную больницу. На платформе налетел на нее кто-то из начальствующих лиц:
— Сестра! Что за безобразие! Почему у вас в поезде не оказалось медикаментов?
— Что вы на меня кричите? — оборвала его Ольга, и от долго сдерживаемого напряжения нервов у нее хлынули слезы. — Вы хоть служите на железной дороге, а я — простая пассажирка…
Легкораненых Ольга везла до Москвы. Они благодарили «сестрицу», записывали ее московский телефон. А Лесникова лишь теперь, валясь с ног от усталости, почувствовала, что вся разбита. Всю ее ломило от ушибов, которых она не ощутила сгоряча. Она вспомнила трубу отопления и ужаснулась: ведь это была труба из соседнего вагона! Она проткнула их вагон; пройди она вершком выше — у Ольги не осталось бы головы. Шуба, на которой она прикорнула, спасла ее. Вот и следы удара на шубе, клочья вырванного сукна и беличьего меха.
Ольгой овладел приступ запоздалого страха. Случайное спасение представилось таким необыкновенным чудом, что в него трудно верилось.
…По дороге в Москву одна из женщин громко рассказывала всем, как ей удалось уцелеть в хвостовом вагоне, на который налетел паровоз товарного поезда. Она вышла ночью в уборную, где и настиг ее страшный толчок. Очнувшись в темноте, она нащупала и кое-как отворила перекошенную дверь уборной и, разглядев картину, открывшуюся ее глазам в свете начинавшегося пожара, снова потеряла сознание: прямо перед ней, в бывшем коридоре вагона, стоял паровоз, словно налезая грудью, на которой висели куски человеческих тел. Он пробил и расплющил целый пассажирский вагон.
Эта и другие страшные картины, смерти раненых — все разом представилось Ольге, как только завершились ее обязанности медицинской сестры, и она, закрыв глаза, бессильно опустилась на вагонную скамью, живая, но все еще не веря в спасение.
Ее внезапно поразила горькая мысль. А так ли уж дорога ей жизнь, если Костя ее не любит?..
…Увидев наконец на платформе Олю, с белой повязкой на рукаве шубы, Костя бросился ей навстречу. Он целовал ее так, что они оба расплакались от счастья. Но он ее слишком крепко обнял, она вскрикнула от боли, испугав его.
Дома Ольге пришлось слечь в постель, а на другой день врачи перевезли ее в больницу. Сильный ушиб в боку грозил осложнениями.
Пересветов позвонил в ЦК, что не может сейчас ехать, просил отсрочки на две недели, пока не выйдет из больницы жена. На следующий день его разыскали из канцелярии института и передали, что его просят позвонить в ЦК. Он позвонил и услышал, что сейчас с ним будет говорить Сталин.
Сталин спросил его о причинах промедления с выездом. Костя обязательно хотел упомянуть о помощи раненым, какую Оля сумела организовать. «Пусть в ЦК знают об этом», — с гордостью за нее думал он. Но Сталин, едва выслушав его первые слова, что жена пострадала в крушении, прервал его и с неожиданной, непонятной для него резкостью пренебрежительно сказал:
— Так это вы за жену дрожите? Выезжайте сейчас же! Ничего ей не сделается, в больнице врачи присмотрят.
— Что?.. — дрогнувшим голосом переспросил Костя.
Не ослышался ли он?
— Алло! Алло!..
Костя все еще держал возле уха трубку, не понимая, что ее на том конце провода положили.
ebooksa